На крыльях дракона - мой полёт творчества!
Фандомная аналитика в том виде, как она выложена была на ФБ...
Чуть более полная версия - на Самиздате: samlib.ru/n/nikas_s/pern-3.shtml
читать дальшеДанная статья будет посвящена любовным взаимоотношениям персонажей цикла «Всадники Перна», написанного Энн Маккефри и Тоддом Маккефри. Поскольку в произведениях этих авторов встречаются как традиционные, так и гомосексуальные любовные линии, статья будет условно поделена на две части, в первой из которых мы рассмотрим основные сюжетообразующие пары, придерживающиеся традиционных взглядов.
Отметим, что необходимо в первую очередь разграничить любовные отношения на три группы: между холдерами/представителями цехов, между всадниками и необычные союзы, которые так или иначе описаны в книгах (как правило, касающиеся отношений всадников и холдеров).
Союзы между холдерами и цеховыми мастерами, как правило, соответствуют традиционным средневековым отношениям, особенно по отношению к знатным семьям. Как правило, лорд выбирает себе в жёны представительницу другой знатной семьи либо же девушку из цехов, рангом не ниже подмастерья. Союз лорда и леди зачастую бывает нерушим до самой их смерти, хотя бывали случаи, когда спустя некоторое время после смерти супруга/жены брак заключался снова. Тем не менее, многие лорды позволяли себе иметь роман на стороне и даже имели нескольких бастардов.
Среди простонародья, как правило, складывались более устойчивые супружеские пары между жителями одного холда (реже – разных, такие союзы рождались во время встреч и иных празднеств). Представители цехов, в свою очередь, предпочитали либо женщин из собственной мастерской, либо тех жительниц холдов, которые были согласны всю оставшуюся жизнь провести с супругом в цехе.
Стоит отметить, что на Перне, как правило, пару выбирает себе мужчина, и поэтому женщины не всегда выходят замуж по любви (хотя бывали и исключения, например, леди Лемоса Фамира по-настоящему любила своего супруга, Асгенара). Впрочем, среди первопоселенцев планеты складывались отношения, близкие к современным. Колонисты-основатели Перна могли свободно выбирать себе подходящего спутника на всю жизнь, и женщины чаще выходили замуж по любви, а не по расчёту или принуждению.
Также интересен тот факт, что среди драконьих всадников не всегда были устойчивые пары, многие из них могли не состоять в браке всю жизнь, но при этом иметь множество любовников или любовниц. Тут суть заключена в том, что всадники Перна выбирают обычно пару не сами, а руководствуются выбором, сделанным их драконами во время брачного полёта. А поскольку полёты случаются довольно часто, то могут меняться и любовные партнёры – не всегда выбор дракона совпадает с тем, который случился в прошлый раз. Небезынтересным представляется и тот факт, что у драконов право выбора зачастую остаётся за самкой, хотя никто не исключает возможность того, что самец возьмёт золотую или зелёную ловкостью и силой.
Среди Крылатых более устойчивы пары Предводителей Вейров – золотых всадниц и бронзовых всадников. Как правило, сформировавшаяся пара, которой поручено управлять Вейром, не изменяется в течение многих Оборотов – их драконы словно чувствуют привязанность всадников друг к другу и стараются не разрушать подобный крепкий союз. Куда более хаотичны взаимоотношения имеющих зелёных, голубых и коричневых драконов. Да и среди младших золотых всадниц — и командиров крыльев (которыми обычно становились запечатлевшие бронзового дракона) тоже не всегда встречаются сложившиеся и постоянные пары.
Рассмотрим более подробно основные примеры традиционных отношений, которые встречаются в книгах цикла.
Первый роман, который вышел в свет из серии о Перне – «Полёт дракона» Энн Маккефри. В этом произведении читатели познакомятся с одной из самых интересных пар всего цикла – бронзовый всадник Ф’лар и его спутница, госпожа Вейра Лесса, которая при других обстоятельствах могла бы стать леди холда Руат. Отметим, что их взаимоотношения всё же далеки от идеальных, поскольку Лесса очень часто вспыльчива, а Ф’лар поначалу поступает скорее из расчёта, нежели из любви. Он осознаёт, что девушка будет лучшей Госпожой для Вейра, но и сам хочет стать Предводителем, чтобы суметь подготовить всадников к грядущему Прохождению – так называется период, когда на поверхность Перна падают смертоносные Нити, пожирающие всё живое.
И только когда Лесса решается на свой героический подвиг (она отправляется в прошлое на четыреста с лишним Оборотов назад, чтобы привести древних всадников на помощь и вместе бороться с Нитями), Ф’лар осознаёт свою любовь к ней. Он искренне переживает за свою спутницу. Конечно, к чувству любви примешивается ещё и ответственность — ведь в непростые времена, описанные в романе, Вейру нужны сильные духом Предводитель и Госпожа. Но всё же бронзовый всадник волнуется за жизнь своей любимой:
Когда Лесса всё же успешно возвращается вместе с всадниками из прошлого, Ф’лар спешит к возлюбленной:
Несмотря на охватившие его чувства, бронзовый всадник осознаёт, насколько рисковала Лесса и чем это могло обернуться для Крылатых. Ответственность накладывает свой отпечаток на их взаимоотношения, но с другой стороны, если бы они не были связаны друг с другом ещё и тем, что нужно быть примером для других всадников и управлять Вейром, то их союз мог оказаться непрочным. Нужда других жителей Перна в таких Предводителях, как Ф’лар с Лессой, оказалась той твёрдой основой, что не дала разрушиться любви этой пары.
Небезынтересна ещё одна пара в романе «Полёт дракона». Это лорд Фэкс, захватчик семи холдов и тиран, и его супруга леди Гемма. Ни с одной из сторон не может быть никакой речи о любви. Фэкс взял в жёны Гемму только для того, чтобы оставить законного наследника. Он заставил её подчиниться, он даже сделал так, что она примирилась с его похождениями на стороне – да и разве посмела бы Гемма перечить тирану, державшему в страхе половину Перна?
«Он [Фэкс] сломил даже леди Гемму, — говорил Лайтол. – Всё было бы иначе, если бы он нуждался в поддержке её семьи. Да, совсем иначе. А так – он заставляет её рожать раз за разом, втайне надеясь, что когда-нибудь роды убьют её».
Энн Маккефри, «Полёт дракона»
Слова бывшего всадника сбылись – Гемма умерла, рожая Джексома, а сам Фэкс погиб в тот же день в поединке с Ф’ларом. Но вряд ли к этой паре можно применить фразу «они жили долго и счастливо и умерли в один день». Брак, основанный на страхе и в котором не было места для любви, не мог длиться долго. Остаётся только посочувствовать леди Гемме, которой, вне зависимости от её предпочтений, достался такой муж, как тиран Фэкс.
Во второй книге, «Странствия дракона», перед читателями предстаёт новая, необычная пара – Ф’нор и Брекки. Особенность их взаимоотношений заключается в том, что она – всадница золотой, а он – всадник коричневого дракона, которой имел лишь теоретические шансы догнать самку в брачном полёте. Как правило, золотые королевы выбирали кого-то из бронзовых, а коричневые, даже такие крупные, как Кант, оставались за пределом их предпочтений. В книгах из серии «Всадники Перна» говорится, что коричневые никогда не догоняли золотую, тем не менее, Энн Маккефри не исключала такой возможности, и в Интернете можно найти несколько фанфиков данной тематики.
Но вернёмся к Ф’нору и Брекки. Их отношения завязываются, когда коричневый всадник получает ранение и отбывает в Южный Вейр, чтобы вылечиться и окрепнуть. Для Брекки, младшей госпожи, прибавляется работы, но она не тяготит её. К тому же, немного поправившись, Ф’нор по мере сил помогает ей. Вместе они запечатлевают файров – местных миниатюрных копий драконов. То, что Брекки достаётся бронзовый, а Ф’нору – золотая, лишь сближает двоих всадников.
Однако дальнейшие их отношения построены на драматизме и взаимных переживаниях за судьбу друг друга. Перед брачным полётом золотой королевы Брекки возникает сразу несколько вопросов – кто станет избранником Виренты, и имеет ли смысл Канту попытаться принять участие в погоне за ней? Впрочем, треволнения, связанные с разрешением этих вопросов, отходят на второй план, когда во время полёта происходит страшная трагедия – ещё одна золотая самка другой всадницы, Килары, оказывается близко к месту, где летит Вирента. Как правило, во время брачного полёта золотой остальные всадницы Вейра улетают на своих самках подальше. Килара нарушила эту традицию, и в результате две золотые королевы схватились между собой и погибли.
Брекки тоже едва не умирает от горя и шока. Ф’нор, как может, успокаивает её, но утешить её могло бы только возвращение её королевы Виренты. Лесса и Ф‘лар предпринимают попытку вывести бывшую всадницу из состояния глубокой депрессии, дав ей ещё одну возможность запечатлеть. Но ситуация осложняется тем, что никому ещё не удавалось дважды стать всадником (хотя, опять-таки в фанфиках, встречаются подобные сюжеты). Это не получается и у Брекки, несмотря на поддержку коричневого всадника. Её бронзовый файр не даёт девушке запечатлеть королеву, но странным образом пробуждает Брекки к жизни. Она осознаёт, что несмотря на потерю королевы, жизнь продолжается. Ф’нор полон сочувствия к бывшей всаднице, и она, чувствуя это, отвечает взаимной любовью.
Но в их жизни происходит ещё одна трагедия — Ф’нор, рискнув собой и Кантом, предпринимает прыжок через Промежуток к Алой Звезде, несущей на Перн Нити. Они попадают в тот слой атмосферы смертоносной планеты, где бушуют ураганы, и нет возможности для полёта.
На сей раз пришла очередь Брекки переживать за своего любимого. И только её мысленный крик «Не покидай меня!» позволил всаднику и дракону вырваться из вихря и Промежутком вернуться в родной Вейр. Но этот полёт обессилил израненного Канта, и он не смог самостоятельно приземлиться. От смертельного падения на скалы его спасли другие драконы, которые соорудили в воздухе своеобразную лестницу. Ф’нор чуть не лишился дракона, да и сам рисковал собственной жизнью. Брекки тоже могла бы погибнуть, если бы лишилась их с Кантом – единственных, кто заставлял её жить дальше.
К сожалению, в следующих книгах очень мало информации об их дальнейших взаимоотношениях, но можно сделать вывод, что их жизни так и остались неразрывны друг от друга, настолько их связали любовь и трагические случайности.
В отличие от вышеописанной возвышенной любви, совсем другие взаимоотношения предстают перед читателями в том же произведении между участниками своеобразного любовного треугольника Килара – Т’бор – Мерон. Золотая всадница, с её вздорным характером, изначально не была довольна Предводителем Южного Т’бором. Последний, хоть и бывал вспыльчив, но исключительно из-за поведения Килары, то есть это качество скорее приобретённое, чем врождённое. Килара же искала более темпераментного любовника. Осознав, что Т’бор ей не пара, всадница принялась искать любовника и нашла его, но среди холдеров, а не всадников. Её избранником стал лорд Мерон, не менее норовистый, чем сама Килара.
Т’бор, конечно, если не знал, то уж наверняка догадывался о похождениях Килары. Но, поскольку он понимал, что золотая всадница ему не пара, то не слишком-то и расстраивался по данному поводу. Отношения же Килары и Мерона строились скорее на их эгоизме и взаимной выгоде. Килара узнавала обо всех планах холдеров и изображала из себя важную персону, стараясь обратить на себя как можно больше внимания. Мерон же от Килары получал сведения о деятельности Вейров, попутно строя планы, как избавиться от необходимости обеспечивать всадников. Именно он активнее всех изучал через телескоп Алую Звезду, оказывая на Вейры давление и требуя, чтобы всадники избавились от Нитей раз и навсегда.
Сложно назвать любовью те чувства, которые связывали Килару и Мерона. Они оба относились друг к другу скорее с презрением или пренебрежением. А когда Килара лишилась своего дракона, то никакого сочувствия от Мерона не получила. О том, чем закончились их отношения, доподлинно неизвестно, но можно предположить, что, по всей видимости, Килара сошла с ума от охватившего её горя, а Мерон наверняка нашёл себе новую пассию.
Третий роман из цикла, «Белый дракон», почти полностью посвящён молодому лорду Руата Джексому, неожиданно для всех запечатлевшему Рута. Здесь интересно то, как он строит отношения сперва с Кораной, а затем влюбляется в Шарру.
Юный лорд, объезжая свои владения вместе с Тордрилом, наследником владетеля Исты, останавливается на одной из ферм. Вместе два подростка обращают внимание на Корану, сестру хозяина. Та же более благосклонна к Джексому, чем к гостю из далёкого холда:
Из этого короткого диалога мы узнаём много небезынтересных фактов: во-первых, что брак лорда с кем-то из простого народа наверняка невозможен по причине дальнейшего осуждения; но при этом каждому владетелю позволялось иметь бастардов на стороне. Также стоит отметить, что холдеры, в отличие от всадников, более строго относятся к взаимоотношениям, и этому есть причина – ведь в Вейрах во время брачного полёта происходит невольное принуждение к сексу (об этом будет рассказано в конце первой части данной статьи).
Можно сделать вывод, что взаимоотношения в холдах близки к тем, что складывались в эпоху средневековья, когда каждый владелец замка не мог брать в жёны простолюдинку, но позволял себе иметь бастардов. Что же касается Джексома, то он вряд ли влюблён в Корану по-настоящему – ведь он встречается с ней для того, чтобы скрыть от всех остальных то, чем он ещё занимается в свободное время – а именно учит своего дракона Рута глотать огненный камень и выдыхать пламя. Отношения с Кораной потенциально могли бы перерасти для юного лорда в нечто большее, чем просто предлог для отлучек, но в любом случае не дошли бы до их супружества. Сама девушка ничего не имеет против таких взаимоотношений – видимо, на Перне считается, что для простолюдинки связь с лордом, пусть даже и временная, лучший удел.
К сожалению, ни в книге, ни в разговорах о ней Энн Маккефри не подтверждает фанатскую теорию о бастарде Джексома от Кораны. Их взаимоотношения прерываются, когда лорд Руата заболевает огненной лихорадкой, да ещё и по стечению обстоятельств оказывается на южном континенте. Владетелю оказывает помощь Шарра – целительница и сестра Торика, который был выходцем из простого народа, но стал лордом Южного холда. Но Джексом даже не задумывается о происхождении Шарры, настолько он благодарен её за то, что она помогла ему исцелиться. К тому же, девушка оказалась способной слышать Рута.
В этом случае взаимоотношения строятся на чувствах заботы и благодарности, которые и порождают взаимную любовь. Владетель Руата даже не обращает внимания на далеко не самую прекрасную внешность девушки. Они становятся ближе друг к другу во время совместных переживаний за судьбу мастера-арфиста Робинтона, у которого случился сердечный приступ.
Но, несмотря на первоначальную стеснительность, оба понимают, что влюблены друг в друга. Их союз вызывает возражения только у лорда Торика, имевшего другие планы на замужество сестры – но что для влюблённых чьи-то запреты? Они лишь ещё больше сближаются во время изучения южного континента – и вскоре дело доходит и до супружества. При этом Джексом и Шарра – одна из самых устоявшихся традиционных пар на Перне, можно сказать, яркий пример для остальных.
Такой же показательной для других могла бы стать и другая пара, родись они в Девятом Прохождении, когда глупые предрассудки и традиции разрушались одни за другими. Речь пойдёт о Госпоже Форт Вейра Морите и лорде Руата Алессане, живших во времена Шестого Прохождения – и Великого Мора, изрядно сократившего численность населения планеты.
Уже в начале романа «Морита – повелительница драконов» читатель замечает, что в отношениях Госпожи и Предводителя Форта Ш’гала присутствует некоторая напряжённость: он больше внимания обращает на долг каждого из всадников, а Морита и вовсе питает симпатии к бронзовому из другого Вейра. Их пару держит только обязанность по отношению к другим всадникам и жителям Перна – ведь Падения Нитей ещё не закончились. Нельзя сказать, что Морита и Ш’гал ненавидят друг друга – ведь в открытую это не проявляется, и в их жизни есть место и для заботы, и для сочувствия. Но любви между ними нет, и не может возникнуть.
Зато прекрасные отношения складываются между Моритой и новоиспечённым лордом Руата Алессаном. Во время Встречи в холде они знакомятся, и владетель сразу начинает оказывать гостье знаки внимания – разумеется, сперва просто из вежливости, ведь этого требуют обычаи. К тому же, Алессан не так давно остался без своей первой жены, и долго грустил по этому поводу.
« — Суриана любила меня, а не мои перспективы, — пустым, бесцветным голосом отозвался Алессан. – Конечно, когда мы с ней вступали в брак, у нас не было ровным счётом ничего, так что мы могли поступить, как нам заблагорассудится. Что мы и сделали.
Так вот, значит, почему Алессану позволили отложить новую свадьбу. <…>
— Тебе повезло больше, чем другим, — сказала она [Морита], испытывая странную зависть к молодому лорду.
С тех пор, как она запечатлила Орлиту, она начисто лишилась выбора.
Они с Орлитой… Их любовь способна была заменить собой всё остальное – в том числе и любовь к другому человеку.
— Я прекрасно понимал, как мне повезло.
В одном этом тихо сказанном предложении Алессан умудрился не только передать всю горечь своей потери, но и показать понимание того, что ему надлежит исполнять все обязанности, сопряжённые с его новым положением».
Энн Маккефри, «Морита – повелительница драконов»
Во время Встречи Алессану пытались навязать общество дочерей лорда Форта, но молодой владетель предпочёл им Госпожу Форт Вейра, также увлечённую скачками, как и он. Они общались и танцевали, всё ближе узнавая друг друга, и понимая, что любовь рождается не только из общих интересов, но и родственности их душ. И в то же время оба осознавали, что не смогут стать супругами. Дракон всегда выбирал другого дракона, и союз, пусть и временный, мог быть только между всадниками. А участью лорда в любом случае оставалось подыскать жену среди многочисленных представительниц других знатных родов. Ни Алессан, ни Морита не могли пойти против устоявшихся традиций, хотя этого больше всего наверняка и желали.
Потом, когда случилась эпидемия, и они оказались лицом к лицу с угрозой вымирания всей планеты, и лорд, и Госпожа на время забыли друг о друге, поглощённые заботами и переживаниями – Алессан в холде, а Морита в Вейре. Но им суждено было встретиться ещё раз, когда нашли вакцину, и требовалось заготовить шипы для её введения. Сделать это оказалось непросто – ведь шипы на местных кустарниках ещё не сформировались. И Морита с Алессаном и ещё несколькими спутниками предпринимают рискованную попытку прыгнуть в будущее, на несколько Оборотов вперёд.
Несмотря на опасения, прыжок в будущее удался. Собирая шипы вместе, лорд и Госпожа ещё больше сблизились; вернувшись обратно в прошлое, они скрыли свою любовь от остальных. Но чувства всё равно вырвались наружу – у Алессана, когда лорд узнал о трагической гибели своей возлюбленной.
Морита отправилась облететь мелкие холды Керуна, чтобы доставить туда вакцину. Поскольку её королева была отягощена будущей кладкой, а всадница могла слышать любого дракона, то Морита отправилась в этот полёт на старой королеве Вейра Холте. Ей снова пришлось прыгать во времени, чтобы успеть повсюду и остановить распространение эпидемии. В результате усталость самой всадницы, которая к вечеру вымоталась донельзя, а также потеря сил золотой самкой, чересчур утомившейся из-за межвременных прыжков, привели к трагедии – Морита забыла задать Холте координаты Форт-Вейра перед последним полётом, и в результате обе исчезли в Промежутке – чтобы уже не появиться.
Горе и отчаяние овладели Алессаном, он даже собирался в какой-то момент наложить на себя руки. И если бы не забота Нерилки, дочери лорда Форта, которой оказались небезразличны горе и страдание других людей – в том числе и Алессана, то владетель мог и погибнуть следом за своей возлюбленной.
И только время и забота Нерилки уберегли лорда Руата от горя, безумия и самоубийства. Жизнь продолжалась, и Алессан медленно и постепенно возвращался к ней. Поначалу их союз с Нерилкой держался только на необходимости продолжать руатанский род – Алессан пообещал выпить чашу с ядом, если его новая жена подарит ему сына – но постепенно перерос во взаимную любовь, ведь они вместе пережили все тяготы и вернулись к нормальной жизни. Владетель отказался от своего обещания, а Нерилка подарила ему нескольких детей – в том числе и дочку, которую они назвали Моритой в честь той, что пожертвовала собой, чтобы люди продолжали жить.
Но давайте всё же немного отвлечемся от драм и трагедий, из которых подчас рождается новая любовь, и обратимся к более спокойной истории, описанной в романе «Заря драконов» — к взаимоотношениям двух первых Предводителей Всадников Перна, Шона Коннела и Сорки Ханрахан.
С самой их первой встречи, ещё на борту корабля с колонистами, летящими к Перну, можно увидеть и чуждость, и в то же время родственность характеров Сорки и Шона. Коннел поначалу ведёт себя, как и многие мальчишки, не желающие знаться с девчонками. Но Сорка довольно быстро понимает, что они оба родом из Ирландии; к тому же, ей хочется найти друга. Остальные дети сторонятся её, к тому же, они все либо старше, либо младше девочки.
Вторая их встреча происходит уже на Перне, при довольно интересных обстоятельствах. Сорка впервые видит файра – маленького золотого дракончика, поражающего её своей красотой и изящностью. Она пытается прикоснуться к увиденному чуду, но золотая королева исчезает прямо в воздухе. В этот момент из-за кустов появляется недовольный Шон, который пытался поймать дракончика в силок. Между детьми начинается спор, в котором Сорка доказывает, что нельзя охотиться на столь красивое и необычное существо. И Шон, пусть и несколько нехотя, но всё же признаёт, что был не прав.
Дети понемногу сближаются, но ещё не переходят некую черту отчуждённости – Шон хочет вольной кочевой жизни, а Сорка больше привыкла к дому, хотя и её иногда манят путешествия. Девочка подмечает, что у нового знакомого есть привычка всегда и во всём возражать. Но Сорка всё же примиряется с этим, особенно в тот день, когда они оба запечатлевают файров.
Шон и Сорка случайно становятся свидетелями рождения дракончиков, вылупляющихся из яиц золотой, за которой они наблюдали. Несколько птенцов ковыляют к детям, пища от голода, и Сорка из сострадания начинает кормить одного из них бутербродами. Шон после некоторых колебаний присоединяется к девочке – и дракончики привязываются к ним, становятся их неразлучными спутниками. Да и сами дети после этого события сближаются, принимая характеры друг друга как должное. Уход за дракончиками, требующими пищи и масла для своих шкурок, объединяет Сорку и Шона, и они становятся друзьями – но ещё рано пока говорить о любви. К тому же, родители девочки не очень-то одобряли поначалу её дружбу с представителем кочевников.
Но вот проходит восемь лет, или Оборотов, как их вскоре начали называть периниты. К планете приближается Алая Звезда, и никто из первопоселенцев ещё не знает, чем это грозит. А смертоносные Нити уже начинают падать на Перн, сначала в безлюдных районах, затем над Посёлком, построенным после высадки. Шон и Сорка находятся в это время на охоте в окрестностях Посёлка. Их дракончики чем-то встревожены и пытаются передать хозяевам телепатический сигнал об опасности. На горизонте появляется облако странной формы, предвещающее смертоносный дождь из Нитей, пожирающих любую органику.
Дракончики, принадлежащие ребятам, загоняют их и лошадей в озеро. Сперва Шон и Сорка ничего не понимают, но вскоре с ужасом видят, как странные серебристые Нити уничтожают лес на берегу, где они только что стояли. Ребята и лошади прячутся под скальным карнизом и продолжают с замиранием сердца наблюдать, как Нити валятся с небес. Упав в воду, они тут же погибают, но если касаются травы или деревьев, то не оставляют от них ничего. Дракончики храбро вылетают навстречу Нитям и выпускают из пастей огонь, оставляющий от микроорганизмов только пепел. Только благодаря файрам Шону и Сорке удаётся выжить – но в этот день гибнут сотни людей.
Общая беда объединяет не только перинитов, но и Шона с Соркой – их дружба постепенно перерастает в нечто большее. Падения продолжаются, и помощь нужна не только людям, но и дракончикам, получающим в бою с Нитями ожоги, ранения и травмы. Шон и Сорка вместе организовали своеобразный госпиталь для файров. Именно там они впервые познают любовь.
Во всеобщем горе и хаосе находится место и для любви – а как иначе, ведь нельзя всю жизнь пребывать во мраке? Сорка осознаёт, что любила Шона едва ли не с первой их встречи, и понимает, как хрупка их жизнь – ведь Нити продолжают падать смертоносными дождями то тут, то там по всему Перну. Родители девушки смирились с её выбором, а Шон и вовсе не обращал внимания на недовольство со стороны своих родственников.
Ещё крепче становится их любовь, когда у Перна появляется надежда – генетикам удалось вывести из маленьких файров крупных драконов. Шон и Сорка запечатлевают бронзового и золотую соответственно, и их любовь становится прочнее, несмотря на увеличившиеся заботы – ведь прежде, чем драконы взлетят сражаться с Нитями, их нужно целый Оборот кормить и смазывать маслом, чтобы не повредить их кожу. Впрочем, молодая пара, уже привыкшая к тяжёлой работе и к обращению с животными, ничуть не расстраивается; напротив, Шон и Сорка лишь ещё сильнее любят друг друга – к тому же, новоиспечённая всадница знает, что в её чреве уже живёт ребёнок, которого она вскоре подарит возлюбленному.
Несмотря на все беды и несчастья, жизнь на Перне продолжается. Чета Коннел-Ханрахан становится практически неразлучной; в их жизни есть и любовь, и переживания за судьбу первопоселенцев, и забота – не только о себе, но и о драконах. Шон и Сорка с неослабевающей страстью наслаждаются совместной жизнью и тем, что им предстоит стать защитниками целой планеты – всадниками Перна, которые спустя Оборот на величественных и сильных драконах поднимутся в воздух, чтобы дать бой Нитям. Их крепкий союз не разрушился и после первого брачного полёта – Фаранта Сорки выбрала Карената Шона, и наверняка не без желания самих всадников. Новоиспечённые Предводители всадников Перна становятся символом надежды и жизни для всех первопоселенцев.
Нет света без тени, и потому в романе «Заря драконов» присутствуют и совсем другие традиционные отношения, являющиеся своеобразной тенью для яркой пары Шона и Сорки. Среди первопоселенцев находятся и те, кто пытается построить любовь на жадности и богатстве. Само собой, из этого ничего не получается – слишком тяжёлый и властный характер у той, которая заводит роман исключительно ради собственной выгоды – у астрогатора Аврил Битры. Всё дело в том, что эта женщина, в отличие от всех остальных, оказалась не согласна с билетом на Перн в один конец, и полетела туда исключительно ради собственной выгоды. Её прабабушка, которая была в изначальной исследовательской экспедиции, оставила информацию о том, где можно добыть рубины, сапфиры и другие драгоценности. Но Аврил мало было просто разбогатеть на Перне – она хотела отправиться с этим грузом обратно к обитаемым планетам, а для выполнения этой задачи ей понадобилось завести не одно интимное знакомство.
Судя по размышлениям опытного пилота, женщины по имени Саллах Телгар, астрогатор пыталась построить отношения даже с адмиралом Полом Бенденом:
На самом деле, Пол наверняка осознал, с кем имеет дело, и что не такая пара ему нужна – говоря образно, любовь с вулканом невозможна. И потому Аврил решает найти себе нового партнёра. И она их находит – сразу троих. Стев Киммер, Барт Лемос и Наби Набол, все – опытные пилоты, они соглашаются стать союзниками Аврил. Все вместе по прибытию на Перн отправляются сразу на Большой Остров – Исту, где немедля приступают к добыче драгоценностей.
Нельзя сказать, что трое избранников Аврил относятся друг к другу с уважением, но и особой ревности они тоже не чувствуют. Скорее всего, все трое в душе понимают, что Аврил их всего лишь использует, но до последнего надеются урвать хоть какой-нибудь куш. Но их чаяниям не суждено сбыться: слишком резкий и эгоистичный характер у Аврил – любовь не выживает в таких условиях. Битра решает забрать значительную часть драгоценностей себе, а в помощницы, притом совсем не добровольные, выбирает Саллах. Аврил силой принуждает женщину к тому, чтобы вести челнок на «Йокогаму», а затем задать курс к определённой обитаемой планете. К сожалению, астрогатор ещё не знает о том, что ещё один из пилотов вставил в угнанный ею челнок специальную микросхему, которая в любом случае направит его к Алой Звезде в исследовательских схемах.
В результате Аврил со злости мучает Саллах, и та вскоре погибает от потери крови и недостатка кислорода. Но и сама злодейка тоже умирает, видимо, попав в тот же страшный вихрь в атмосфере Алой Звезды, в который спустя тысячи Оборотов попадут и Ф’нор с Кантом.
Не создав любовь, Аврил породила лишь беды и горести. Муж Саллах Тарви принял её фамилию – Телгар – и оставил эту фамилию всем их детям. Барт и Наби, в очередной попытке исследовать Алую Звезду, также погибают. Наконец, Стев прожил дольше всех спутников Аврил, но счастья и ума не обрёл, даже женившись. Его уделом стало дождаться спасательной экспедиции, которая по определённым причинам не смогла обнаружить остальных перинитов, переселившихся на Северный континент. Но Стева погубила всё та же алчность: он заставил всех своих родственников пронести на борт спасателей невероятное количество золота, платины и других драгоценных металлов. Если бы это так и не обнаружилось, корабль не смог бы вылететь за пределы системы Ракбата. Осознав свою вину, Стев совершил самоубийство, выбросившись в открытый космос.
Писательница показывает нам, что любовь, построенная на стяжательстве и интригах, невозможна, и приводит зачастую к большей трагедии, чем истинное чувство. Этим и славилась всегда Энн Маккефри, чего мы пока не можем сказать о её сыне Тодде – в его книгах, официально переведённых на русский язык, нет ярких примеров традиционных отношений, как с положительной, так и с отрицательной стороны. Поэтому рассмотрим ещё три сюжетообразующих примера в книгах самой Энн.
Перенесёмся из прошлого Перна обратно в те времена, когда жили Ф’лар, Лесса, Джексом, Робинтон и другие не менее интересные персонажи. Сначала проанализируем довольно интересные отношения, которые складываются в романе «Небеса Перна» у Ф’лессана, бронзового всадника, и Тай, зелёной всадницы.
Их дружба и любовь родились вопреки традициям, существовавшим множество Оборотов. Бронзовые заводили отношения только со всадницами золотых, а зелёные слишком часто меняли партнёров, которыми были в основном всадники коричневых и синих драконов. Но на Перне к тому времени данная традиция уже была нарушена один раз (о чём чуть позже), к тому же, многие Крылатые всерьёз начали задумываться о будущем вне Вейров. Ф’лессан хотел восстановить древний холд Хонсю, обнаруженный им, а Тай изучила звёздное небо и астрономию. Эти интересы привели обоих всадников в праздничный день окончания Оборота в пустующую библиотеку. Естественно, два единственных посетителя обращают друг на друга внимание – сначала просто в целях выяснить, с какой целью сюда пришёл каждый из них. Тай помогает всаднику найти нужную информацию, за что он её решает отблагодарить, угостив вином и праздничными блюдами.
Так устанавливается дружба между Ф’лессаном и Тай. Но уже на следующий день чувства бронзового всадника усиливаются, когда он узнает о том, что девушка смогла остановить нападение Очистителей – людей, оказавшихся не способными принять новые для Перна технологии и обычаи. Тай получила в сражении с ними множество синяков и мелких ранений. Ф’лессан, обеспокоенный здоровьем всадницы, проведывает её, заботливо смазывая раны холодильным бальзамом – местным анестетиком. Постепенно, со временем и преодолением жизненных препятствий и неурядиц, как уже было и во многих описанных выше случаях, рождается любовь – и это несмотря на то, что у всадника уже есть несколько сыновей от разных всадниц (постоянных отношений он с ними не заводил). К сожалению, и в любви Ф’лессана с Тай не обходится без трагедии…
Сначала на Перн падает огромная комета, опускаясь прямо в море и вызывая цунами и цепь извержений прибрежных вулканов, а также землетрясения. Бронзовый всадник переживает не только за всех жителей планеты, но и за Тай – всадницу прибрежного Вейра Монако. Впрочем, всадники эвакуируются в первую очередь, а затем Ф’лессан, Тай и многие другие занимаются спасением других жителей прибрежных районов. А затем приходит время для брачного полёта зелёной Заранты…
Из этого отрывка можно сделать вывод, что некоторые всадницы – особенно зелёные – могли быть лишены выбора, и во время брачного полёта их просто принуждали к сексу. К сожалению, подобное явление могло быть весьма распространённым, особенно если сама всадница ничего не могла противопоставить и выбрать себе более достойного партнёра. Всё дело в том, что во время брачного полёта разум всадника словно сливается с разумом дракона – и страсть, обуявшая обоих, должна найти выход. Лишь изредка всадники пользовались услугами женщин или мужчин из Нижних Пещер, зачастую превращая прекрасное единение двух драконов в акт грубого физического насилия.
Тем не менее, Ф’лессан и Тай справляются с обуревающими их чувствами, и понимают, что с этого момента им суждено быть вместе. Однако это ещё не всё, что двум всадникам суждено пережить ради того, чтобы ощутить настоящую любовь, и познать счастье мирной жизни. Едва Тай и Ф’лессан приходят в себя после устранения всех последствий падения кометы, как они сталкиваются с новой проблемой – расплодившиеся на Южном континенте хищники нападают на всадников и их драконов. И смерть неминуемо настигла бы их, если б не открытая Зарантой способность драконов к телекинезу, благодаря которой удалось частично отразить атаку животных. Частично потому, что дикие крупные кошки успели серьёзно ранить Ф’лессана и повредить крыло бронзового Голанта. Всадник едва не погиб, но остался жить вместе со своим искалеченным драконом лишь благодаря не только заботе окружающих, но и любви Тай, которая осознала, как для неё дорог Ф’лессан.
Возвышенная любовь в книгах Энн Маккефри очень часто появляется вслед за каким-нибудь трагическим или драматическим событием. Этим писательница подчёркивает, что людям свойственно забывать о высоких чувствах при спокойной жизни, и порой лишь беды могут заставить вспомнить о любви и дружбе. Хотя есть и несколько примеров традиционных отношений, с первого взгляда будто спонтанных, возникших на голом месте – но на самом деле тоже имеющих причину.
Сквозь сразу несколько романов Энн Маккефри проводит любовную линию взаимоотношений бронзового всадника Т’геллана и зелёной Миррим (да, кстати, это та самая пара, что первыми нарушили одну из отживших традиций).
Стоит отметить, что Миррим – всадница с очень сложным характером, который стал лишь немного мягче после Запечатления. Её настроение может за минуту измениться от ласкового и покладистого до вспыльчивого и гневного. Чтобы усмирить такой нрав, нужно обладать огромным терпением и самообладанием, чтобы не поддаться на ехидные выпады зелёной всадницы. К счастью, именно эти качества находятся у бронзового всадника Т’геллана.
Тем не менее, окончательно усмирить Миррим невозможно – такой уж у неё характер. Но именно за это её можно полюбить – зелёная всадница ярко выделяется на фоне других девушек, по всей видимости, он значит для Т’геллана, Предводителя Восточного Вейра, гораздо больше, чем даже его Госпожа Талина. К сожалению, в книгах нет упоминания о том, как именно золотая всадница относится к отношениям своего спутника с Миррим. Зато в некоторых моментах ярко показано, что зелёная пользуется моментом и едва ли не берёт власть над другими в свои руки. По всей видимости, Талина попросту не решается мешать Миррим и Т’геллану. Сам же бронзовый всадник умудряется уделить внимание и Госпоже Вейра, и своей подруге. Официально он ни на одной из них не женат, но это не редкость для всадников, часто меняющих партнёра.
Какое же удивление и в то же время самодовольство испытывает Т’геллан, когда в крайне необычных обстоятельствах узнает о том, что Миррим беременна!
Тем не менее, новость лишь укрепляет отношения между Т’гелланом и Миррим. И, судя по всему, бронзовый Монарт участвует в брачных полётах за зелёной с такой же охотой, как и за золотой. Поэтому Предводитель Восточного Вейра и его помощница – одна из самых крепких пар на Перне, несмотря на порушенные ими традиции и тяжёлый характер Миррим.
Завершает наш обзор традиционных отношений ещё одна небезынтересная пара – мастер-арфист Робинтон и Сильвина, хозяйка Зала арфистов. В детстве между ними завязывается простая дружба, а затем арфист отправляется в своеобразную командировку в другой холд. Вернувшись уже повзрослевшим, Робинтон осознаёт, что и Сильвина тоже изменилась; девушка тем временем оказывает ему знаки внимания – ей явно нравятся гибкий ум юноши и его талант.
Командировки в холды для арфистов – обыденное явление, и потому Робинтон вскоре снова оказывается вдали от цеха. Там он знакомится с девушкой по имени Касия, приятной во всех отношениях. Между ними завязывается роман, и арфист на время забывает о Сильвине, которая могла стать для него чужой за Обороты отсутствия в цехе. Но эта любовь оканчивается трагически – во время свадебного путешествия их небольшой корабль попадает в бурю, и жена Робинтона сильно простывает, а затем умирает после продолжительной болезни.
После гибели любимой арфист долгие Обороты не может прийти в себя. Но он ещё молод, а время и жизнь требуют своего – и Робинтон снова возвращается к подруге детства.
Сильвина так и не становится женой Робинтона, даже когда беременеет – она знает, что тот не в силах забыть Касию. На тот момент её любимый уже стал мастером-арфистом Перна. Впору было ожидать, что ребёнок родится не менее умным и талантливым, чем его отец, но и этому не суждено сбыться. Во время родов пуповина обмоталась вокруг шеи сына Робинтона, и мальчик Камо родился умственно отсталым. Нельзя сказать, что арфист винит в этом Сильвину, но он понимает, что их союз вряд ли может дать Перну нового гения. Робинтон полностью отдаётся работе, которую можно назвать его новой любовью, а Сильвина остаётся лишь подругой.
Напоследок отметим, что Робинтон не терял надежды оставить здорового потомка. Намёками показано его неравнодушное отношение к Менолли, талантливой арфистке. Однако она слишком молода для мастера, и отдаёт предпочтение его помощнику Сибеллу. К огромному сожалению, гений Робинтона уникален для Перна, и у мастера-арфиста так и не появилось больше сыновей или дочерей.
Завершая часть про традиционные отношения, можно сделать вывод, что большинство из них в книгах цикла «Всадники Перна» построены на драматизме или трагедии. Но то же самое касается и большинства нетрадиционных отношений.
***
Во второй части данной статьи будут по возможности представлены все известные случаи нетрадиционных отношений, которые так или иначе упоминаются в книжном цикле «Всадники Перна» писательницы Энн Маккефри и её сына Тодда. Мы рассмотрим причины, побудившие авторов цикла к тому, чтобы затронуть данную щекотливую тему, и проанализируем взаимоотношения персонажей цикла.
Начнём с того, что в самом первом романе цикла – «Полёт дракона» — никаких особых намёков на гомосексуализм. Тем не менее, предпосылки к тому, что данные отношения могут появиться в дальнейшем, в романе имеются. Из произведения становится ясно, что из всех разновидностей драконов Перна самками являются только золотые и зелёные, причём последние не приносят приплода, но весьма любвеобильны. Королевы драконов, золотые самки, выбирают себе в пару только девушек, чего нельзя сказать о зелёных – на Рождении, где Лесса стала всадницей золотой Рамоты, остальные девушки не смогли запечатлеть, но при этом маловероятно, что в кладке вовсе не оказалось зелёных самок. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что новоиспечёнными всадниками зелёных драконов стали мальчики. При этом голубые, коричневые и бронзовые самцы, как правило, выбирали себе в напарники только подростков мужского пола. Из этого правила в цикле есть единственное исключение, но о нём упомянем несколько позже.
Зёрна, посеянные в «Полёте дракона», дали первые всходы уже во втором романе, «Странствиях дракона». В первой же главе Ф‘нор на Канте отправляется в мастерскую цеха кузнецов и наблюдает сидящих на скалах зелёную самку и коричневого дракона. Кант отказывается присоединиться к ним.
Ф‘нор тут же подмечает, что шкура зелёной слишком блестящая, что означает готовность к брачному полёту.
"— Присоединишься к ним? — спросил он коричневого.
"Они — вместе", — многозначительно ответил Кант.
Словно подтверждая это, зелёная Бет придвинулась к коричневому Сементу; тот развернул крыло, нежно прикрыв им подругу. Разглядывая блестящую шкуру самки, Ф'нор подумал, что, учитывая отношения драконов, всадникам не стоило брать эту пару из Вейра.
Когда они пролетели над скалой, Ф'нор похлопал Канта по мощной шее, но тот, видимо, не нуждался в утешении. "Ещё бы, — подумал Ф'нор с лёгким самодовольством, — он не испытывает недостатка в партнёршах!"
Энн Маккефри, "Странствия дракона"
Но ничего не говорится об отношениях Ф‘нора с всадниками или всадницами зелёных, а его дальнейший роман с Брекки показывает традиционную сексуальную ориентацию коричневого. Видимо, во время полётов с зелёными, имеющими всадников-мужчин, Ф‘нор предпочитал женщин из Нижних Пещер (поскольку в любом случае во время брачных полётов всадником овладевала та же страсть, что и драконом, необходимо было иметь сексуального партнёра на случай, если не было желания заниматься этим с мужчиной). Точно также наверняка поступали и те всадники зелёных, которые не были гомосексуалистами.
Войдя в мастерскую кузнецов, Ф‘нор застаёт там двоих всадников-мужчин из Форт Вейра, о чём-то разговаривающих с помощником мастера. Один из них, оказавшийся всадником зелёной, ведёт себя вызывающе и агрессивно, а второй пытается его успокоить, явно осознавая, что холдеры не должны стать свидетелями брачного полёта и того, что последует за ним (большинству всадников не нужны лишние слухи о разврате в Вейрах). Но всадник зелёной упорствует, завязывается драка, и он ранит Ф‘нора. Спутнику драчуна всё-таки удаётся вывести всадника наружу, и они улетают на своих драконах (видимо, брачный полёт состоялся уже в Вейре).
Из этой сцены можно сделать вывод, что двое всадников были гомосексуалистами, а поведение всадника зелёной объясняется возбуждённым состоянием самки и его желанием забрать у кузнеца кинжал.
Почему же Энн Маккефри вообще обратилась к этой теме? Не проще ли было сделать так, чтобы зелёные самки запечатляли только девушек? Всё дело в том, что в США и в Британии во время написания романов «Полёт дракона» и «Странствия дракона» уже шла сексуальная революция, и кроме тех, кто придерживался традиционных взглядов на отношения, были и гомосексуалисты, и лесбиянки. Мы не можем сказать, насколько Энн, светлая ей память, оправдывала нетрадиционные отношения, но она не могла не коснуться данной тематики в своих произведениях. Практически любой писатель в западных странах в 60-х и 70-х гг. вносил элементы гомосексуализма в свои произведения. Кроме того, писательница уже не могла перечеркнуть написанное в первом романе, и поэтому решила всё же раскрыть тему во втором. К тому же, по большому счёту, она сделала это не открытым текстом, а лишь несколькими намёками и фразами.
В романе «Морита – повелительница драконов» гомосексуальные отношения также присутствуют в качестве многозначительных намёков. К‘лон, всадник голубого Рогета, неоднократно летает к своему «другу» А‘мурри – зелёному всаднику из Вейра Айген. Причём К‘лон искренне беспокоится о своём избраннике, когда тот заболевает – ведь на тот момент уже стало известно, что Великий Мор (эпидемия, разразившаяся на Перне) унёс не одну жизнь.
Предводитель Форта не одобряет отношений между двумя всадниками. Но во время Мора любовь К‘лона к А‘мурри только возрастает. Он со слезами на глазах сообщает Лери, старой Госпоже Форта, о том, что у друга пневмония. К‘лон искренне переживает за своего сексуального партнёра, они привязаны друг к другу:
«— Я должен был повидать А‘мурри, — оправдывался К‘лон. – Я должен встречаться с ним. И буду встречаться при удобном случае! <…> Мне тоже надо видеть А‘мурри, — слёзы покатились у него из глаз»
Энн Маккефри, «Морита – повелительница драконов»
Не менее эмоциональные и драматические гомосексуальные отношения есть и в романе «Глаз дракона». Один из персонажей произведения – синий всадник по имени П’теро выполняет рискованный трюк, о котором другой бронзовый всадник размышляет следующим образом:
Переживавший за своего друга М’ленг, всадник зелёной Ситы, устроил ему выговор, на который не решился бы и Предводитель Вейра. Это ещё раз показывает, насколько гомосексуальные пары на Перне привязаны друг к другу и способны переживать за судьбу своего партнёра. Но ещё более показателен другой случай в том же произведении.
П’теро и М’ленг отправляются на Южный континент поохотиться. Предоставив своим драконам возможность самостоятельно погоняться за расплодившимися местными стадами, они уединяются на скальной гряде. Но внезапно происходит неожиданное – охотники превращаются в добычу…
Как выяснилось, на двоих влюблённых напали львы, потомки тех зверей, что развёл некогда один из первопоселенцев, биолог Тэд Табберман. Завязалась кровавая схватка, но на помощь всадникам пришли их собственные драконы, а затем прибыла подмога из Вейра. После этого оба всадника волновались друг за друга, ведь полученные обоими раны были весьма велики. Тем не менее, всё обошлось, а дружба М’ленга и П’теро стала лишь ещё крепче.
Вообще, первое по хронологии Перна упоминание о проблеме с зелёными драконами и о нетрадиционных отношениях принадлежит Торен, золотой всаднице:
«Торен задумалась. Синий всадник предпочитал юношей девушкам. А Шон предпочитал, чтобы как можно меньше подвижных и быстрых зелёных драконов пропускали сражения из-за того, что их всадницы беременели».
Энн Маккефри, «Второй Вейр».
Таким образом, в цикле «Всадники Перна» есть достойное оправдание ситуации, сложившейся относительно выбора зелёных самок – постоянные сражения с Нитями не всегда годились для девушек, плюс любвеобильность этих драконов провоцировала частую беременность их всадниц.
Кроме мужских взаимоотношений, в книгах присутствует и любовные романы между женщинами. В произведениях Тодда Маккефри «Драконья кровь», «Драконье сердце», «Девушка драконов» рассказывается о том, как бывшая младшая госпожа Форт Вейра по имени Фиона отправилась на несколько Оборотов назад вместе с группой всадников в Айген Вейр. Она вынуждена была это сделать, чтобы спастись от страшной эпидемии, поражающей и убивающей драконов. Затем, когда она вернулась, для неё прошло долгих три Оборота, но для жителей Форта, в том числе и её верной подруги Ксинны – три дня. Их взаимоотношения изменились после того, как Фиона побывала в прошлом.
Из приведённого отрывка можно сделать вывод, что после долгой разлуки у пары, поддерживающей нестандартные отношения, может случиться разлад, хотя дружбу при этом они сохранят. Неоднозначность этой ситуации заключается ещё и в том, что Ксинна, пожалуй, единственная на Перне женщина, ставшая всадницей синего дракона – самца. По мнению автора, подобный неординарный случай произошёл только потому, что Ксинна в душе чувствует себя больше мужчиной, нежели женщиной.
«Меланви, пожилая, бывшая управительница Вейра, <…> презирала и ненавидела Ксинну из-за её природы. Той природы, которая никогда не позволит Ксинне запечатлеть королеву драконов».
Тодд Маккефри, «Девушка драконов» (Dragongirl)
К сожалению, пока невозможно с определённостью сказать, чем же закончились взаимоотношения девушек, поскольку официального перевода многих романов Тодда пока что нет, а фанатский ещё не завершён.
В заключение хочется отметить, что в цикле не описано ни одного случая нетрадиционных сексуальных отношений в холдах или мастерских (кроме неканоничных слэш-фиков). Момент, который мог потенциально попасть в эту категорию — эпизод в "Морите — повелительнице драконов", когда целитель Вейра Берчар по какой-то причине ночует не у себя, а в вейре зелёного всадника С'гора. Однако их гомосексуальные отношения не показаны ни единым намёком, а целитель мог просто настолько вымотаться за день, что прилёг отдохнуть в первом попавшемся месте (ведь не все вейры всадников были недоступны с земли или из другого помещения), вызвав смущение обнаружившего Берчара всадника.
Чуть более полная версия - на Самиздате: samlib.ru/n/nikas_s/pern-3.shtml
читать дальшеДанная статья будет посвящена любовным взаимоотношениям персонажей цикла «Всадники Перна», написанного Энн Маккефри и Тоддом Маккефри. Поскольку в произведениях этих авторов встречаются как традиционные, так и гомосексуальные любовные линии, статья будет условно поделена на две части, в первой из которых мы рассмотрим основные сюжетообразующие пары, придерживающиеся традиционных взглядов.
Отметим, что необходимо в первую очередь разграничить любовные отношения на три группы: между холдерами/представителями цехов, между всадниками и необычные союзы, которые так или иначе описаны в книгах (как правило, касающиеся отношений всадников и холдеров).
Союзы между холдерами и цеховыми мастерами, как правило, соответствуют традиционным средневековым отношениям, особенно по отношению к знатным семьям. Как правило, лорд выбирает себе в жёны представительницу другой знатной семьи либо же девушку из цехов, рангом не ниже подмастерья. Союз лорда и леди зачастую бывает нерушим до самой их смерти, хотя бывали случаи, когда спустя некоторое время после смерти супруга/жены брак заключался снова. Тем не менее, многие лорды позволяли себе иметь роман на стороне и даже имели нескольких бастардов.
Среди простонародья, как правило, складывались более устойчивые супружеские пары между жителями одного холда (реже – разных, такие союзы рождались во время встреч и иных празднеств). Представители цехов, в свою очередь, предпочитали либо женщин из собственной мастерской, либо тех жительниц холдов, которые были согласны всю оставшуюся жизнь провести с супругом в цехе.
Стоит отметить, что на Перне, как правило, пару выбирает себе мужчина, и поэтому женщины не всегда выходят замуж по любви (хотя бывали и исключения, например, леди Лемоса Фамира по-настоящему любила своего супруга, Асгенара). Впрочем, среди первопоселенцев планеты складывались отношения, близкие к современным. Колонисты-основатели Перна могли свободно выбирать себе подходящего спутника на всю жизнь, и женщины чаще выходили замуж по любви, а не по расчёту или принуждению.
Также интересен тот факт, что среди драконьих всадников не всегда были устойчивые пары, многие из них могли не состоять в браке всю жизнь, но при этом иметь множество любовников или любовниц. Тут суть заключена в том, что всадники Перна выбирают обычно пару не сами, а руководствуются выбором, сделанным их драконами во время брачного полёта. А поскольку полёты случаются довольно часто, то могут меняться и любовные партнёры – не всегда выбор дракона совпадает с тем, который случился в прошлый раз. Небезынтересным представляется и тот факт, что у драконов право выбора зачастую остаётся за самкой, хотя никто не исключает возможность того, что самец возьмёт золотую или зелёную ловкостью и силой.
Среди Крылатых более устойчивы пары Предводителей Вейров – золотых всадниц и бронзовых всадников. Как правило, сформировавшаяся пара, которой поручено управлять Вейром, не изменяется в течение многих Оборотов – их драконы словно чувствуют привязанность всадников друг к другу и стараются не разрушать подобный крепкий союз. Куда более хаотичны взаимоотношения имеющих зелёных, голубых и коричневых драконов. Да и среди младших золотых всадниц — и командиров крыльев (которыми обычно становились запечатлевшие бронзового дракона) тоже не всегда встречаются сложившиеся и постоянные пары.
Рассмотрим более подробно основные примеры традиционных отношений, которые встречаются в книгах цикла.
Первый роман, который вышел в свет из серии о Перне – «Полёт дракона» Энн Маккефри. В этом произведении читатели познакомятся с одной из самых интересных пар всего цикла – бронзовый всадник Ф’лар и его спутница, госпожа Вейра Лесса, которая при других обстоятельствах могла бы стать леди холда Руат. Отметим, что их взаимоотношения всё же далеки от идеальных, поскольку Лесса очень часто вспыльчива, а Ф’лар поначалу поступает скорее из расчёта, нежели из любви. Он осознаёт, что девушка будет лучшей Госпожой для Вейра, но и сам хочет стать Предводителем, чтобы суметь подготовить всадников к грядущему Прохождению – так называется период, когда на поверхность Перна падают смертоносные Нити, пожирающие всё живое.
И только когда Лесса решается на свой героический подвиг (она отправляется в прошлое на четыреста с лишним Оборотов назад, чтобы привести древних всадников на помощь и вместе бороться с Нитями), Ф’лар осознаёт свою любовь к ней. Он искренне переживает за свою спутницу. Конечно, к чувству любви примешивается ещё и ответственность — ведь в непростые времена, описанные в романе, Вейру нужны сильные духом Предводитель и Госпожа. Но всё же бронзовый всадник волнуется за жизнь своей любимой:
«Лицо Лессы, то нежное и печальное, то упрямое и решительное, мерцало перед ним в полутьме огромного зала. «Лесса, Лесса, зачем ты сделала это!» — Он проклинал её за безумную опрометчивость, но в следующий миг был готов целовать следы её ног на камнях Вейра».
Энн Маккефри, «Полёт дракона»
Энн Маккефри, «Полёт дракона»
Когда Лесса всё же успешно возвращается вместе с всадниками из прошлого, Ф’лар спешит к возлюбленной:
«Но видела она [Лесса] только бегущего через двор Ф’лара. Ей хотелось шагнуть к нему, протянуть руки, но странная слабость сковывала тело.
Ф’лар схватил Лессу, прижал к груди так крепко, словно опасался, что она выскользнет из его объятий и опять растворится в ледяном мраке Промежутка. Казалось, обычная сдержанность и холодная ирония покинули его – радость и изумление светились в его глазах.
— Лесса, Лесса, — повторял Ф’лар как заклинание. Он коснулся ладонью её лица, виска, шеи… потом жадно приник к губам, нежным и сухим, хранившим вкус ветров времени. Он целовал её снова и снова – но вдруг оторвал от себя и крепко сжал руками плечи девушки. – Лесса, если ты когда-нибудь ещё… — начал Ф’лар, подкрепляя каждое слово хорошим встряхиванием».
Энн Маккефри, «Полёт дракона»
Ф’лар схватил Лессу, прижал к груди так крепко, словно опасался, что она выскользнет из его объятий и опять растворится в ледяном мраке Промежутка. Казалось, обычная сдержанность и холодная ирония покинули его – радость и изумление светились в его глазах.
— Лесса, Лесса, — повторял Ф’лар как заклинание. Он коснулся ладонью её лица, виска, шеи… потом жадно приник к губам, нежным и сухим, хранившим вкус ветров времени. Он целовал её снова и снова – но вдруг оторвал от себя и крепко сжал руками плечи девушки. – Лесса, если ты когда-нибудь ещё… — начал Ф’лар, подкрепляя каждое слово хорошим встряхиванием».
Энн Маккефри, «Полёт дракона»
Несмотря на охватившие его чувства, бронзовый всадник осознаёт, насколько рисковала Лесса и чем это могло обернуться для Крылатых. Ответственность накладывает свой отпечаток на их взаимоотношения, но с другой стороны, если бы они не были связаны друг с другом ещё и тем, что нужно быть примером для других всадников и управлять Вейром, то их союз мог оказаться непрочным. Нужда других жителей Перна в таких Предводителях, как Ф’лар с Лессой, оказалась той твёрдой основой, что не дала разрушиться любви этой пары.
Небезынтересна ещё одна пара в романе «Полёт дракона». Это лорд Фэкс, захватчик семи холдов и тиран, и его супруга леди Гемма. Ни с одной из сторон не может быть никакой речи о любви. Фэкс взял в жёны Гемму только для того, чтобы оставить законного наследника. Он заставил её подчиниться, он даже сделал так, что она примирилась с его похождениями на стороне – да и разве посмела бы Гемма перечить тирану, державшему в страхе половину Перна?
«Он [Фэкс] сломил даже леди Гемму, — говорил Лайтол. – Всё было бы иначе, если бы он нуждался в поддержке её семьи. Да, совсем иначе. А так – он заставляет её рожать раз за разом, втайне надеясь, что когда-нибудь роды убьют её».
Энн Маккефри, «Полёт дракона»
Слова бывшего всадника сбылись – Гемма умерла, рожая Джексома, а сам Фэкс погиб в тот же день в поединке с Ф’ларом. Но вряд ли к этой паре можно применить фразу «они жили долго и счастливо и умерли в один день». Брак, основанный на страхе и в котором не было места для любви, не мог длиться долго. Остаётся только посочувствовать леди Гемме, которой, вне зависимости от её предпочтений, достался такой муж, как тиран Фэкс.
Во второй книге, «Странствия дракона», перед читателями предстаёт новая, необычная пара – Ф’нор и Брекки. Особенность их взаимоотношений заключается в том, что она – всадница золотой, а он – всадник коричневого дракона, которой имел лишь теоретические шансы догнать самку в брачном полёте. Как правило, золотые королевы выбирали кого-то из бронзовых, а коричневые, даже такие крупные, как Кант, оставались за пределом их предпочтений. В книгах из серии «Всадники Перна» говорится, что коричневые никогда не догоняли золотую, тем не менее, Энн Маккефри не исключала такой возможности, и в Интернете можно найти несколько фанфиков данной тематики.
Но вернёмся к Ф’нору и Брекки. Их отношения завязываются, когда коричневый всадник получает ранение и отбывает в Южный Вейр, чтобы вылечиться и окрепнуть. Для Брекки, младшей госпожи, прибавляется работы, но она не тяготит её. К тому же, немного поправившись, Ф’нор по мере сил помогает ей. Вместе они запечатлевают файров – местных миниатюрных копий драконов. То, что Брекки достаётся бронзовый, а Ф’нору – золотая, лишь сближает двоих всадников.
Однако дальнейшие их отношения построены на драматизме и взаимных переживаниях за судьбу друг друга. Перед брачным полётом золотой королевы Брекки возникает сразу несколько вопросов – кто станет избранником Виренты, и имеет ли смысл Канту попытаться принять участие в погоне за ней? Впрочем, треволнения, связанные с разрешением этих вопросов, отходят на второй план, когда во время полёта происходит страшная трагедия – ещё одна золотая самка другой всадницы, Килары, оказывается близко к месту, где летит Вирента. Как правило, во время брачного полёта золотой остальные всадницы Вейра улетают на своих самках подальше. Килара нарушила эту традицию, и в результате две золотые королевы схватились между собой и погибли.
Брекки тоже едва не умирает от горя и шока. Ф’нор, как может, успокаивает её, но утешить её могло бы только возвращение её королевы Виренты. Лесса и Ф‘лар предпринимают попытку вывести бывшую всадницу из состояния глубокой депрессии, дав ей ещё одну возможность запечатлеть. Но ситуация осложняется тем, что никому ещё не удавалось дважды стать всадником (хотя, опять-таки в фанфиках, встречаются подобные сюжеты). Это не получается и у Брекки, несмотря на поддержку коричневого всадника. Её бронзовый файр не даёт девушке запечатлеть королеву, но странным образом пробуждает Брекки к жизни. Она осознаёт, что несмотря на потерю королевы, жизнь продолжается. Ф’нор полон сочувствия к бывшей всаднице, и она, чувствуя это, отвечает взаимной любовью.
«Ф’нор поднял её на руки и понёс в свой вейр. Брекки улыбнулась, глядя на склонившееся к ней плечо любимого. Да, теперь она могла назвать его так – её любимый, её друг, радость её сердца… Но как он изменился! Глубокие морщины сбегали от крыльев орлиного носа к уголкам рта, запавшие, воспалённые глаза потемнели, волосы свалялись и висели космами.
— Бедный мой, что с тобой случилось? – тихо сказала она; собственный голос, хриплый, ломкий, показался ей незнакомым.
<…>
— Брекки, любимая… мы думали, что потеряли тебя».
Энн Маккефри, «Странствия дракона»
— Бедный мой, что с тобой случилось? – тихо сказала она; собственный голос, хриплый, ломкий, показался ей незнакомым.
<…>
— Брекки, любимая… мы думали, что потеряли тебя».
Энн Маккефри, «Странствия дракона»
Но в их жизни происходит ещё одна трагедия — Ф’нор, рискнув собой и Кантом, предпринимает прыжок через Промежуток к Алой Звезде, несущей на Перн Нити. Они попадают в тот слой атмосферы смертоносной планеты, где бушуют ураганы, и нет возможности для полёта.
«Кант попытался раскрыть крылья и вскрикнул от боли, когда их вывернуло. Хруст его костей остался неразличимым в невероятном рёве обжигающего урагана, внезапно обрушившегося на них. Они были в атмосфере Алой Звезды – в пылающем воздухе, хлеставшем кожу раскалёнными предательскими вихрями».
Энн Маккефри, «Странствия дракона»
Энн Маккефри, «Странствия дракона»
На сей раз пришла очередь Брекки переживать за своего любимого. И только её мысленный крик «Не покидай меня!» позволил всаднику и дракону вырваться из вихря и Промежутком вернуться в родной Вейр. Но этот полёт обессилил израненного Канта, и он не смог самостоятельно приземлиться. От смертельного падения на скалы его спасли другие драконы, которые соорудили в воздухе своеобразную лестницу. Ф’нор чуть не лишился дракона, да и сам рисковал собственной жизнью. Брекки тоже могла бы погибнуть, если бы лишилась их с Кантом – единственных, кто заставлял её жить дальше.
К сожалению, в следующих книгах очень мало информации об их дальнейших взаимоотношениях, но можно сделать вывод, что их жизни так и остались неразрывны друг от друга, настолько их связали любовь и трагические случайности.
В отличие от вышеописанной возвышенной любви, совсем другие взаимоотношения предстают перед читателями в том же произведении между участниками своеобразного любовного треугольника Килара – Т’бор – Мерон. Золотая всадница, с её вздорным характером, изначально не была довольна Предводителем Южного Т’бором. Последний, хоть и бывал вспыльчив, но исключительно из-за поведения Килары, то есть это качество скорее приобретённое, чем врождённое. Килара же искала более темпераментного любовника. Осознав, что Т’бор ей не пара, всадница принялась искать любовника и нашла его, но среди холдеров, а не всадников. Её избранником стал лорд Мерон, не менее норовистый, чем сама Килара.
Т’бор, конечно, если не знал, то уж наверняка догадывался о похождениях Килары. Но, поскольку он понимал, что золотая всадница ему не пара, то не слишком-то и расстраивался по данному поводу. Отношения же Килары и Мерона строились скорее на их эгоизме и взаимной выгоде. Килара узнавала обо всех планах холдеров и изображала из себя важную персону, стараясь обратить на себя как можно больше внимания. Мерон же от Килары получал сведения о деятельности Вейров, попутно строя планы, как избавиться от необходимости обеспечивать всадников. Именно он активнее всех изучал через телескоп Алую Звезду, оказывая на Вейры давление и требуя, чтобы всадники избавились от Нитей раз и навсегда.
Сложно назвать любовью те чувства, которые связывали Килару и Мерона. Они оба относились друг к другу скорее с презрением или пренебрежением. А когда Килара лишилась своего дракона, то никакого сочувствия от Мерона не получила. О том, чем закончились их отношения, доподлинно неизвестно, но можно предположить, что, по всей видимости, Килара сошла с ума от охватившего её горя, а Мерон наверняка нашёл себе новую пассию.
Третий роман из цикла, «Белый дракон», почти полностью посвящён молодому лорду Руата Джексому, неожиданно для всех запечатлевшему Рута. Здесь интересно то, как он строит отношения сперва с Кораной, а затем влюбляется в Шарру.
Юный лорд, объезжая свои владения вместе с Тордрилом, наследником владетеля Исты, останавливается на одной из ферм. Вместе два подростка обращают внимание на Корану, сестру хозяина. Та же более благосклонна к Джексому, чем к гостю из далёкого холда:
«Как ни странно, сестрёнка Фиделло робко заулыбалась Джексому, а на Тордрила вовсе не обратила внимания. Будущий владетель Исты попытался было занять её разговором, но она отвечала ему односложно и смотрела только на Джексома. <…> Тордрил поинтересовался у Джексома:
— Интересно, так ли легко ты её подцепил бы, если бы это я, а не ты, числился владетелем Руата?
— Подцепил? – воззрился на него Джексом. – Мы просто болтали…
— Ну, значит, подцепишь в следующий раз, когда вам представится возможность… поболтать. Я полагаю, Лайтол не станет возражать против нескольких детишек на стороне? Мой отец, например, говорит, что это даже полезно, — дескать, добавляет усердия законным наследникам. Везёт же тебе: ведь Лайтол вырос в Вейре, а значит, не особенно строго смотрит на эти дела».
Энн Маккефри, «Белый дракон»
— Интересно, так ли легко ты её подцепил бы, если бы это я, а не ты, числился владетелем Руата?
— Подцепил? – воззрился на него Джексом. – Мы просто болтали…
— Ну, значит, подцепишь в следующий раз, когда вам представится возможность… поболтать. Я полагаю, Лайтол не станет возражать против нескольких детишек на стороне? Мой отец, например, говорит, что это даже полезно, — дескать, добавляет усердия законным наследникам. Везёт же тебе: ведь Лайтол вырос в Вейре, а значит, не особенно строго смотрит на эти дела».
Энн Маккефри, «Белый дракон»
Из этого короткого диалога мы узнаём много небезынтересных фактов: во-первых, что брак лорда с кем-то из простого народа наверняка невозможен по причине дальнейшего осуждения; но при этом каждому владетелю позволялось иметь бастардов на стороне. Также стоит отметить, что холдеры, в отличие от всадников, более строго относятся к взаимоотношениям, и этому есть причина – ведь в Вейрах во время брачного полёта происходит невольное принуждение к сексу (об этом будет рассказано в конце первой части данной статьи).
Можно сделать вывод, что взаимоотношения в холдах близки к тем, что складывались в эпоху средневековья, когда каждый владелец замка не мог брать в жёны простолюдинку, но позволял себе иметь бастардов. Что же касается Джексома, то он вряд ли влюблён в Корану по-настоящему – ведь он встречается с ней для того, чтобы скрыть от всех остальных то, чем он ещё занимается в свободное время – а именно учит своего дракона Рута глотать огненный камень и выдыхать пламя. Отношения с Кораной потенциально могли бы перерасти для юного лорда в нечто большее, чем просто предлог для отлучек, но в любом случае не дошли бы до их супружества. Сама девушка ничего не имеет против таких взаимоотношений – видимо, на Перне считается, что для простолюдинки связь с лордом, пусть даже и временная, лучший удел.
К сожалению, ни в книге, ни в разговорах о ней Энн Маккефри не подтверждает фанатскую теорию о бастарде Джексома от Кораны. Их взаимоотношения прерываются, когда лорд Руата заболевает огненной лихорадкой, да ещё и по стечению обстоятельств оказывается на южном континенте. Владетелю оказывает помощь Шарра – целительница и сестра Торика, который был выходцем из простого народа, но стал лордом Южного холда. Но Джексом даже не задумывается о происхождении Шарры, настолько он благодарен её за то, что она помогла ему исцелиться. К тому же, девушка оказалась способной слышать Рута.
В этом случае взаимоотношения строятся на чувствах заботы и благодарности, которые и порождают взаимную любовь. Владетель Руата даже не обращает внимания на далеко не самую прекрасную внешность девушки. Они становятся ближе друг к другу во время совместных переживаний за судьбу мастера-арфиста Робинтона, у которого случился сердечный приступ.
«Тут до него [Джексома] дошло, — и совершенно некстати, — что к нему прижималось дрожащее девичье тело. Он чувствовал её тепло сквозь тонкую ткань рубашки, ощущал её бедро рядом со своим, вдыхал аромат её волос, пахнувших солнцем и лепестками цветка, заткнутого за ухо. Шарра вдруг с удивлением вскинула глаза: она тоже с некоторым опозданием поняла, что они стояли обнявшись. Поняла и смутилась – за всё время их знакомства.
Джексом поспешно разжал ладонь, стиснувшую её пальцы. Он готов был совсем убрать руки, если увидит, что она недовольна. Шарра – это не Корана, не просто девчонка с фермы, готовая радостно ублажать молодого владетеля. Не просто отдушина для юношеской страсти. Шарра слишком много значила для него. Он не мог позволить себе потерять её, обидев несвоевременным проявлением чувства».
Энн Маккефри, «Белый дракон»
Джексом поспешно разжал ладонь, стиснувшую её пальцы. Он готов был совсем убрать руки, если увидит, что она недовольна. Шарра – это не Корана, не просто девчонка с фермы, готовая радостно ублажать молодого владетеля. Не просто отдушина для юношеской страсти. Шарра слишком много значила для него. Он не мог позволить себе потерять её, обидев несвоевременным проявлением чувства».
Энн Маккефри, «Белый дракон»
Но, несмотря на первоначальную стеснительность, оба понимают, что влюблены друг в друга. Их союз вызывает возражения только у лорда Торика, имевшего другие планы на замужество сестры – но что для влюблённых чьи-то запреты? Они лишь ещё больше сближаются во время изучения южного континента – и вскоре дело доходит и до супружества. При этом Джексом и Шарра – одна из самых устоявшихся традиционных пар на Перне, можно сказать, яркий пример для остальных.
Такой же показательной для других могла бы стать и другая пара, родись они в Девятом Прохождении, когда глупые предрассудки и традиции разрушались одни за другими. Речь пойдёт о Госпоже Форт Вейра Морите и лорде Руата Алессане, живших во времена Шестого Прохождения – и Великого Мора, изрядно сократившего численность населения планеты.
Уже в начале романа «Морита – повелительница драконов» читатель замечает, что в отношениях Госпожи и Предводителя Форта Ш’гала присутствует некоторая напряжённость: он больше внимания обращает на долг каждого из всадников, а Морита и вовсе питает симпатии к бронзовому из другого Вейра. Их пару держит только обязанность по отношению к другим всадникам и жителям Перна – ведь Падения Нитей ещё не закончились. Нельзя сказать, что Морита и Ш’гал ненавидят друг друга – ведь в открытую это не проявляется, и в их жизни есть место и для заботы, и для сочувствия. Но любви между ними нет, и не может возникнуть.
Зато прекрасные отношения складываются между Моритой и новоиспечённым лордом Руата Алессаном. Во время Встречи в холде они знакомятся, и владетель сразу начинает оказывать гостье знаки внимания – разумеется, сперва просто из вежливости, ведь этого требуют обычаи. К тому же, Алессан не так давно остался без своей первой жены, и долго грустил по этому поводу.
« — Суриана любила меня, а не мои перспективы, — пустым, бесцветным голосом отозвался Алессан. – Конечно, когда мы с ней вступали в брак, у нас не было ровным счётом ничего, так что мы могли поступить, как нам заблагорассудится. Что мы и сделали.
Так вот, значит, почему Алессану позволили отложить новую свадьбу. <…>
— Тебе повезло больше, чем другим, — сказала она [Морита], испытывая странную зависть к молодому лорду.
С тех пор, как она запечатлила Орлиту, она начисто лишилась выбора.
Они с Орлитой… Их любовь способна была заменить собой всё остальное – в том числе и любовь к другому человеку.
— Я прекрасно понимал, как мне повезло.
В одном этом тихо сказанном предложении Алессан умудрился не только передать всю горечь своей потери, но и показать понимание того, что ему надлежит исполнять все обязанности, сопряжённые с его новым положением».
Энн Маккефри, «Морита – повелительница драконов»
Во время Встречи Алессану пытались навязать общество дочерей лорда Форта, но молодой владетель предпочёл им Госпожу Форт Вейра, также увлечённую скачками, как и он. Они общались и танцевали, всё ближе узнавая друг друга, и понимая, что любовь рождается не только из общих интересов, но и родственности их душ. И в то же время оба осознавали, что не смогут стать супругами. Дракон всегда выбирал другого дракона, и союз, пусть и временный, мог быть только между всадниками. А участью лорда в любом случае оставалось подыскать жену среди многочисленных представительниц других знатных родов. Ни Алессан, ни Морита не могли пойти против устоявшихся традиций, хотя этого больше всего наверняка и желали.
Потом, когда случилась эпидемия, и они оказались лицом к лицу с угрозой вымирания всей планеты, и лорд, и Госпожа на время забыли друг о друге, поглощённые заботами и переживаниями – Алессан в холде, а Морита в Вейре. Но им суждено было встретиться ещё раз, когда нашли вакцину, и требовалось заготовить шипы для её введения. Сделать это оказалось непросто – ведь шипы на местных кустарниках ещё не сформировались. И Морита с Алессаном и ещё несколькими спутниками предпринимают рискованную попытку прыгнуть в будущее, на несколько Оборотов вперёд.
Несмотря на опасения, прыжок в будущее удался. Собирая шипы вместе, лорд и Госпожа ещё больше сблизились; вернувшись обратно в прошлое, они скрыли свою любовь от остальных. Но чувства всё равно вырвались наружу – у Алессана, когда лорд узнал о трагической гибели своей возлюбленной.
Морита отправилась облететь мелкие холды Керуна, чтобы доставить туда вакцину. Поскольку её королева была отягощена будущей кладкой, а всадница могла слышать любого дракона, то Морита отправилась в этот полёт на старой королеве Вейра Холте. Ей снова пришлось прыгать во времени, чтобы успеть повсюду и остановить распространение эпидемии. В результате усталость самой всадницы, которая к вечеру вымоталась донельзя, а также потеря сил золотой самкой, чересчур утомившейся из-за межвременных прыжков, привели к трагедии – Морита забыла задать Холте координаты Форт-Вейра перед последним полётом, и в результате обе исчезли в Промежутке – чтобы уже не появиться.
Горе и отчаяние овладели Алессаном, он даже собирался в какой-то момент наложить на себя руки. И если бы не забота Нерилки, дочери лорда Форта, которой оказались небезразличны горе и страдание других людей – в том числе и Алессана, то владетель мог и погибнуть следом за своей возлюбленной.
«И тут из дверей, что вели во внутренний холд, вырвался мертвенно бледный Алессан.
— Мориииита!
То был вопль смертельно раненого зверя, стон человека, потерявшего волю к жизни, раздавленного несчастьями. Он рухнул на колени, согнулся, замолотил кулаками по полу, в кровь сбивая пальцы; тело его сотрясалось от рыданий.
Я не могла этого вынести. Подскочив к нему, я опустилась рядом – его окровавленные руки били теперь по моим коленям. Внезапно он обхватил меня за плечи, уткнувшись лицом грубую ткань моего рабочего фартука. Ошеломлённая, я прижимала к себе голову Алессана, бормоча какую-то бессмыслицу, что-то успокоительное, и пыталась сообразить, что же произошло.
<…>
Теперь я понимала, что светилось в глазах Алессана. <…> Любовь! Они сияли любовью! <…> Но я не ревновала к Морите; я радовалась, что у неё было хоть немного счастья. Нечасто мне приходилось видеть Ш’гала, Предводителя Форт Вейра, но симпатий он не внушал. А Морита была такой милой, такой очаровательной… Бедная Морита! Бедный, бедный Алессан! Как успокоить его, как умерить горе?».
Энн Маккефри, «История Нерилки»
— Мориииита!
То был вопль смертельно раненого зверя, стон человека, потерявшего волю к жизни, раздавленного несчастьями. Он рухнул на колени, согнулся, замолотил кулаками по полу, в кровь сбивая пальцы; тело его сотрясалось от рыданий.
Я не могла этого вынести. Подскочив к нему, я опустилась рядом – его окровавленные руки били теперь по моим коленям. Внезапно он обхватил меня за плечи, уткнувшись лицом грубую ткань моего рабочего фартука. Ошеломлённая, я прижимала к себе голову Алессана, бормоча какую-то бессмыслицу, что-то успокоительное, и пыталась сообразить, что же произошло.
<…>
Теперь я понимала, что светилось в глазах Алессана. <…> Любовь! Они сияли любовью! <…> Но я не ревновала к Морите; я радовалась, что у неё было хоть немного счастья. Нечасто мне приходилось видеть Ш’гала, Предводителя Форт Вейра, но симпатий он не внушал. А Морита была такой милой, такой очаровательной… Бедная Морита! Бедный, бедный Алессан! Как успокоить его, как умерить горе?».
Энн Маккефри, «История Нерилки»
И только время и забота Нерилки уберегли лорда Руата от горя, безумия и самоубийства. Жизнь продолжалась, и Алессан медленно и постепенно возвращался к ней. Поначалу их союз с Нерилкой держался только на необходимости продолжать руатанский род – Алессан пообещал выпить чашу с ядом, если его новая жена подарит ему сына – но постепенно перерос во взаимную любовь, ведь они вместе пережили все тяготы и вернулись к нормальной жизни. Владетель отказался от своего обещания, а Нерилка подарила ему нескольких детей – в том числе и дочку, которую они назвали Моритой в честь той, что пожертвовала собой, чтобы люди продолжали жить.
Но давайте всё же немного отвлечемся от драм и трагедий, из которых подчас рождается новая любовь, и обратимся к более спокойной истории, описанной в романе «Заря драконов» — к взаимоотношениям двух первых Предводителей Всадников Перна, Шона Коннела и Сорки Ханрахан.
С самой их первой встречи, ещё на борту корабля с колонистами, летящими к Перну, можно увидеть и чуждость, и в то же время родственность характеров Сорки и Шона. Коннел поначалу ведёт себя, как и многие мальчишки, не желающие знаться с девчонками. Но Сорка довольно быстро понимает, что они оба родом из Ирландии; к тому же, ей хочется найти друга. Остальные дети сторонятся её, к тому же, они все либо старше, либо младше девочки.
Вторая их встреча происходит уже на Перне, при довольно интересных обстоятельствах. Сорка впервые видит файра – маленького золотого дракончика, поражающего её своей красотой и изящностью. Она пытается прикоснуться к увиденному чуду, но золотая королева исчезает прямо в воздухе. В этот момент из-за кустов появляется недовольный Шон, который пытался поймать дракончика в силок. Между детьми начинается спор, в котором Сорка доказывает, что нельзя охотиться на столь красивое и необычное существо. И Шон, пусть и несколько нехотя, но всё же признаёт, что был не прав.
Дети понемногу сближаются, но ещё не переходят некую черту отчуждённости – Шон хочет вольной кочевой жизни, а Сорка больше привыкла к дому, хотя и её иногда манят путешествия. Девочка подмечает, что у нового знакомого есть привычка всегда и во всём возражать. Но Сорка всё же примиряется с этим, особенно в тот день, когда они оба запечатлевают файров.
Шон и Сорка случайно становятся свидетелями рождения дракончиков, вылупляющихся из яиц золотой, за которой они наблюдали. Несколько птенцов ковыляют к детям, пища от голода, и Сорка из сострадания начинает кормить одного из них бутербродами. Шон после некоторых колебаний присоединяется к девочке – и дракончики привязываются к ним, становятся их неразлучными спутниками. Да и сами дети после этого события сближаются, принимая характеры друг друга как должное. Уход за дракончиками, требующими пищи и масла для своих шкурок, объединяет Сорку и Шона, и они становятся друзьями – но ещё рано пока говорить о любви. К тому же, родители девочки не очень-то одобряли поначалу её дружбу с представителем кочевников.
Но вот проходит восемь лет, или Оборотов, как их вскоре начали называть периниты. К планете приближается Алая Звезда, и никто из первопоселенцев ещё не знает, чем это грозит. А смертоносные Нити уже начинают падать на Перн, сначала в безлюдных районах, затем над Посёлком, построенным после высадки. Шон и Сорка находятся в это время на охоте в окрестностях Посёлка. Их дракончики чем-то встревожены и пытаются передать хозяевам телепатический сигнал об опасности. На горизонте появляется облако странной формы, предвещающее смертоносный дождь из Нитей, пожирающих любую органику.
Дракончики, принадлежащие ребятам, загоняют их и лошадей в озеро. Сперва Шон и Сорка ничего не понимают, но вскоре с ужасом видят, как странные серебристые Нити уничтожают лес на берегу, где они только что стояли. Ребята и лошади прячутся под скальным карнизом и продолжают с замиранием сердца наблюдать, как Нити валятся с небес. Упав в воду, они тут же погибают, но если касаются травы или деревьев, то не оставляют от них ничего. Дракончики храбро вылетают навстречу Нитям и выпускают из пастей огонь, оставляющий от микроорганизмов только пепел. Только благодаря файрам Шону и Сорке удаётся выжить – но в этот день гибнут сотни людей.
Общая беда объединяет не только перинитов, но и Шона с Соркой – их дружба постепенно перерастает в нечто большее. Падения продолжаются, и помощь нужна не только людям, но и дракончикам, получающим в бою с Нитями ожоги, ранения и травмы. Шон и Сорка вместе организовали своеобразный госпиталь для файров. Именно там они впервые познают любовь.
«Вздохнув, Сорка закрыла крышку коробки с лекарствами. Она блаженно потянулась.
— Шон, — попросила она, — сделай мне массаж… Левое плечо, если можно…
Она блаженно замычала, когда его сильные пальцы начали разминать затёкшие от долгого напряжения мускулы.
Восхитительное ощущение! Шон прямо как чувствовал, где и как надо массировать… А потом его руки нежным движением погладили её шею, ласково взъерошили волосы. Как девушка ни устала, она не могла не откликнуться на это молчаливое предложение. Она встала и, улыбнувшись Шону, огляделась в поисках своих дракончиков.
— Они уже нашли себе уютные тёплые гнёздышки, — улыбнулся ей в ответ Шон.
— Тогда давай и мы найдём гнёздышко, — предложила Сорка и, взяв юношу за руку, повела его к густым зарослям кустов, спасённых ими от Нитей».
Энн Маккефри, «Заря драконов»
— Шон, — попросила она, — сделай мне массаж… Левое плечо, если можно…
Она блаженно замычала, когда его сильные пальцы начали разминать затёкшие от долгого напряжения мускулы.
Восхитительное ощущение! Шон прямо как чувствовал, где и как надо массировать… А потом его руки нежным движением погладили её шею, ласково взъерошили волосы. Как девушка ни устала, она не могла не откликнуться на это молчаливое предложение. Она встала и, улыбнувшись Шону, огляделась в поисках своих дракончиков.
— Они уже нашли себе уютные тёплые гнёздышки, — улыбнулся ей в ответ Шон.
— Тогда давай и мы найдём гнёздышко, — предложила Сорка и, взяв юношу за руку, повела его к густым зарослям кустов, спасённых ими от Нитей».
Энн Маккефри, «Заря драконов»
Во всеобщем горе и хаосе находится место и для любви – а как иначе, ведь нельзя всю жизнь пребывать во мраке? Сорка осознаёт, что любила Шона едва ли не с первой их встречи, и понимает, как хрупка их жизнь – ведь Нити продолжают падать смертоносными дождями то тут, то там по всему Перну. Родители девушки смирились с её выбором, а Шон и вовсе не обращал внимания на недовольство со стороны своих родственников.
Ещё крепче становится их любовь, когда у Перна появляется надежда – генетикам удалось вывести из маленьких файров крупных драконов. Шон и Сорка запечатлевают бронзового и золотую соответственно, и их любовь становится прочнее, несмотря на увеличившиеся заботы – ведь прежде, чем драконы взлетят сражаться с Нитями, их нужно целый Оборот кормить и смазывать маслом, чтобы не повредить их кожу. Впрочем, молодая пара, уже привыкшая к тяжёлой работе и к обращению с животными, ничуть не расстраивается; напротив, Шон и Сорка лишь ещё сильнее любят друг друга – к тому же, новоиспечённая всадница знает, что в её чреве уже живёт ребёнок, которого она вскоре подарит возлюбленному.
Несмотря на все беды и несчастья, жизнь на Перне продолжается. Чета Коннел-Ханрахан становится практически неразлучной; в их жизни есть и любовь, и переживания за судьбу первопоселенцев, и забота – не только о себе, но и о драконах. Шон и Сорка с неослабевающей страстью наслаждаются совместной жизнью и тем, что им предстоит стать защитниками целой планеты – всадниками Перна, которые спустя Оборот на величественных и сильных драконах поднимутся в воздух, чтобы дать бой Нитям. Их крепкий союз не разрушился и после первого брачного полёта – Фаранта Сорки выбрала Карената Шона, и наверняка не без желания самих всадников. Новоиспечённые Предводители всадников Перна становятся символом надежды и жизни для всех первопоселенцев.
Нет света без тени, и потому в романе «Заря драконов» присутствуют и совсем другие традиционные отношения, являющиеся своеобразной тенью для яркой пары Шона и Сорки. Среди первопоселенцев находятся и те, кто пытается построить любовь на жадности и богатстве. Само собой, из этого ничего не получается – слишком тяжёлый и властный характер у той, которая заводит роман исключительно ради собственной выгоды – у астрогатора Аврил Битры. Всё дело в том, что эта женщина, в отличие от всех остальных, оказалась не согласна с билетом на Перн в один конец, и полетела туда исключительно ради собственной выгоды. Её прабабушка, которая была в изначальной исследовательской экспедиции, оставила информацию о том, где можно добыть рубины, сапфиры и другие драгоценности. Но Аврил мало было просто разбогатеть на Перне – она хотела отправиться с этим грузом обратно к обитаемым планетам, а для выполнения этой задачи ей понадобилось завести не одно интимное знакомство.
Судя по размышлениям опытного пилота, женщины по имени Саллах Телгар, астрогатор пыталась построить отношения даже с адмиралом Полом Бенденом:
«Если верить слухам, то большую часть из последних пяти лет Аврил провела в постели адмирала Бендена. Саллах не могла не признать, что Аврил исключительно красива. Неудивительно, что Пол клюнул на эту удочку. <…> Нежная, чуть желтоватая кожа, плавные, грациозные движения, но вот глаза… чёрный огонь, выдающий неуёмные амбиции и вспыльчивый нрав. С Аврил лучше было не связываться. <…> Сейчас злые языки утверждали, будто адмирал дал астрогатору отставку, но другие утверждали, что всё дело в грузе навалившихся на него забот».
Энн Маккефри, «Заря драконов»
Энн Маккефри, «Заря драконов»
На самом деле, Пол наверняка осознал, с кем имеет дело, и что не такая пара ему нужна – говоря образно, любовь с вулканом невозможна. И потому Аврил решает найти себе нового партнёра. И она их находит – сразу троих. Стев Киммер, Барт Лемос и Наби Набол, все – опытные пилоты, они соглашаются стать союзниками Аврил. Все вместе по прибытию на Перн отправляются сразу на Большой Остров – Исту, где немедля приступают к добыче драгоценностей.
Нельзя сказать, что трое избранников Аврил относятся друг к другу с уважением, но и особой ревности они тоже не чувствуют. Скорее всего, все трое в душе понимают, что Аврил их всего лишь использует, но до последнего надеются урвать хоть какой-нибудь куш. Но их чаяниям не суждено сбыться: слишком резкий и эгоистичный характер у Аврил – любовь не выживает в таких условиях. Битра решает забрать значительную часть драгоценностей себе, а в помощницы, притом совсем не добровольные, выбирает Саллах. Аврил силой принуждает женщину к тому, чтобы вести челнок на «Йокогаму», а затем задать курс к определённой обитаемой планете. К сожалению, астрогатор ещё не знает о том, что ещё один из пилотов вставил в угнанный ею челнок специальную микросхему, которая в любом случае направит его к Алой Звезде в исследовательских схемах.
В результате Аврил со злости мучает Саллах, и та вскоре погибает от потери крови и недостатка кислорода. Но и сама злодейка тоже умирает, видимо, попав в тот же страшный вихрь в атмосфере Алой Звезды, в который спустя тысячи Оборотов попадут и Ф’нор с Кантом.
Не создав любовь, Аврил породила лишь беды и горести. Муж Саллах Тарви принял её фамилию – Телгар – и оставил эту фамилию всем их детям. Барт и Наби, в очередной попытке исследовать Алую Звезду, также погибают. Наконец, Стев прожил дольше всех спутников Аврил, но счастья и ума не обрёл, даже женившись. Его уделом стало дождаться спасательной экспедиции, которая по определённым причинам не смогла обнаружить остальных перинитов, переселившихся на Северный континент. Но Стева погубила всё та же алчность: он заставил всех своих родственников пронести на борт спасателей невероятное количество золота, платины и других драгоценных металлов. Если бы это так и не обнаружилось, корабль не смог бы вылететь за пределы системы Ракбата. Осознав свою вину, Стев совершил самоубийство, выбросившись в открытый космос.
Писательница показывает нам, что любовь, построенная на стяжательстве и интригах, невозможна, и приводит зачастую к большей трагедии, чем истинное чувство. Этим и славилась всегда Энн Маккефри, чего мы пока не можем сказать о её сыне Тодде – в его книгах, официально переведённых на русский язык, нет ярких примеров традиционных отношений, как с положительной, так и с отрицательной стороны. Поэтому рассмотрим ещё три сюжетообразующих примера в книгах самой Энн.
Перенесёмся из прошлого Перна обратно в те времена, когда жили Ф’лар, Лесса, Джексом, Робинтон и другие не менее интересные персонажи. Сначала проанализируем довольно интересные отношения, которые складываются в романе «Небеса Перна» у Ф’лессана, бронзового всадника, и Тай, зелёной всадницы.
Их дружба и любовь родились вопреки традициям, существовавшим множество Оборотов. Бронзовые заводили отношения только со всадницами золотых, а зелёные слишком часто меняли партнёров, которыми были в основном всадники коричневых и синих драконов. Но на Перне к тому времени данная традиция уже была нарушена один раз (о чём чуть позже), к тому же, многие Крылатые всерьёз начали задумываться о будущем вне Вейров. Ф’лессан хотел восстановить древний холд Хонсю, обнаруженный им, а Тай изучила звёздное небо и астрономию. Эти интересы привели обоих всадников в праздничный день окончания Оборота в пустующую библиотеку. Естественно, два единственных посетителя обращают друг на друга внимание – сначала просто в целях выяснить, с какой целью сюда пришёл каждый из них. Тай помогает всаднику найти нужную информацию, за что он её решает отблагодарить, угостив вином и праздничными блюдами.
Так устанавливается дружба между Ф’лессаном и Тай. Но уже на следующий день чувства бронзового всадника усиливаются, когда он узнает о том, что девушка смогла остановить нападение Очистителей – людей, оказавшихся не способными принять новые для Перна технологии и обычаи. Тай получила в сражении с ними множество синяков и мелких ранений. Ф’лессан, обеспокоенный здоровьем всадницы, проведывает её, заботливо смазывая раны холодильным бальзамом – местным анестетиком. Постепенно, со временем и преодолением жизненных препятствий и неурядиц, как уже было и во многих описанных выше случаях, рождается любовь – и это несмотря на то, что у всадника уже есть несколько сыновей от разных всадниц (постоянных отношений он с ними не заводил). К сожалению, и в любви Ф’лессана с Тай не обходится без трагедии…
Сначала на Перн падает огромная комета, опускаясь прямо в море и вызывая цунами и цепь извержений прибрежных вулканов, а также землетрясения. Бронзовый всадник переживает не только за всех жителей планеты, но и за Тай – всадницу прибрежного Вейра Монако. Впрочем, всадники эвакуируются в первую очередь, а затем Ф’лессан, Тай и многие другие занимаются спасением других жителей прибрежных районов. А затем приходит время для брачного полёта зелёной Заранты…
«Тай судорожно вздохнула; её глаза расширились, в них застыло выражение такого страха, почти отвращения, что Ф’лессан невольно задумался: что же происходило во время предыдущих брачных полётов Заранты?
— Но здесь же только мы! – крикнула девушка и, выронив упряжь, развела руками в жесте замешательства и почти панической растерянности. <…> Ну конечно, в ярости подумал он [Ф’лессан]: раньше, когда у Заранты наступала брачная пора, наверняка рядом тут же появлялись все голубые, коричневые и бронзовые драконы – а их всадники окружали и теснили юную девушку, пока какой-нибудь дракон не догонял зелёную. <…>
— Тай, неужели ты никогда никого не выбирала сама? – воскликнул он, чувствуя горечь и ярость – и неосознанное подходя к ней всё ближе. Поняв, что сейчас произойдёт, он остановился. Нет, он не должен её принуждать – другие уже делали это. <…>
Тай по-прежнему пятилась, отступая от него, дикими от страха глазами озираясь в поисках укрытия.
— Они все одинаковые, — пробормотала она. – От них нет спасения. <…>
— Тай, неужели тебя брали силой?.. <…> Это не должно быть насилием. Это должно быть наслаждением, торжеством и для тебя, и для твоего дракона. Это великолепнейший, чудесный союз!».
Энн Маккефри, «Небеса Перна»
— Но здесь же только мы! – крикнула девушка и, выронив упряжь, развела руками в жесте замешательства и почти панической растерянности. <…> Ну конечно, в ярости подумал он [Ф’лессан]: раньше, когда у Заранты наступала брачная пора, наверняка рядом тут же появлялись все голубые, коричневые и бронзовые драконы – а их всадники окружали и теснили юную девушку, пока какой-нибудь дракон не догонял зелёную. <…>
— Тай, неужели ты никогда никого не выбирала сама? – воскликнул он, чувствуя горечь и ярость – и неосознанное подходя к ней всё ближе. Поняв, что сейчас произойдёт, он остановился. Нет, он не должен её принуждать – другие уже делали это. <…>
Тай по-прежнему пятилась, отступая от него, дикими от страха глазами озираясь в поисках укрытия.
— Они все одинаковые, — пробормотала она. – От них нет спасения. <…>
— Тай, неужели тебя брали силой?.. <…> Это не должно быть насилием. Это должно быть наслаждением, торжеством и для тебя, и для твоего дракона. Это великолепнейший, чудесный союз!».
Энн Маккефри, «Небеса Перна»
Из этого отрывка можно сделать вывод, что некоторые всадницы – особенно зелёные – могли быть лишены выбора, и во время брачного полёта их просто принуждали к сексу. К сожалению, подобное явление могло быть весьма распространённым, особенно если сама всадница ничего не могла противопоставить и выбрать себе более достойного партнёра. Всё дело в том, что во время брачного полёта разум всадника словно сливается с разумом дракона – и страсть, обуявшая обоих, должна найти выход. Лишь изредка всадники пользовались услугами женщин или мужчин из Нижних Пещер, зачастую превращая прекрасное единение двух драконов в акт грубого физического насилия.
Тем не менее, Ф’лессан и Тай справляются с обуревающими их чувствами, и понимают, что с этого момента им суждено быть вместе. Однако это ещё не всё, что двум всадникам суждено пережить ради того, чтобы ощутить настоящую любовь, и познать счастье мирной жизни. Едва Тай и Ф’лессан приходят в себя после устранения всех последствий падения кометы, как они сталкиваются с новой проблемой – расплодившиеся на Южном континенте хищники нападают на всадников и их драконов. И смерть неминуемо настигла бы их, если б не открытая Зарантой способность драконов к телекинезу, благодаря которой удалось частично отразить атаку животных. Частично потому, что дикие крупные кошки успели серьёзно ранить Ф’лессана и повредить крыло бронзового Голанта. Всадник едва не погиб, но остался жить вместе со своим искалеченным драконом лишь благодаря не только заботе окружающих, но и любви Тай, которая осознала, как для неё дорог Ф’лессан.
Возвышенная любовь в книгах Энн Маккефри очень часто появляется вслед за каким-нибудь трагическим или драматическим событием. Этим писательница подчёркивает, что людям свойственно забывать о высоких чувствах при спокойной жизни, и порой лишь беды могут заставить вспомнить о любви и дружбе. Хотя есть и несколько примеров традиционных отношений, с первого взгляда будто спонтанных, возникших на голом месте – но на самом деле тоже имеющих причину.
Сквозь сразу несколько романов Энн Маккефри проводит любовную линию взаимоотношений бронзового всадника Т’геллана и зелёной Миррим (да, кстати, это та самая пара, что первыми нарушили одну из отживших традиций).
Стоит отметить, что Миррим – всадница с очень сложным характером, который стал лишь немного мягче после Запечатления. Её настроение может за минуту измениться от ласкового и покладистого до вспыльчивого и гневного. Чтобы усмирить такой нрав, нужно обладать огромным терпением и самообладанием, чтобы не поддаться на ехидные выпады зелёной всадницы. К счастью, именно эти качества находятся у бронзового всадника Т’геллана.
Тем не менее, окончательно усмирить Миррим невозможно – такой уж у неё характер. Но именно за это её можно полюбить – зелёная всадница ярко выделяется на фоне других девушек, по всей видимости, он значит для Т’геллана, Предводителя Восточного Вейра, гораздо больше, чем даже его Госпожа Талина. К сожалению, в книгах нет упоминания о том, как именно золотая всадница относится к отношениям своего спутника с Миррим. Зато в некоторых моментах ярко показано, что зелёная пользуется моментом и едва ли не берёт власть над другими в свои руки. По всей видимости, Талина попросту не решается мешать Миррим и Т’геллану. Сам же бронзовый всадник умудряется уделить внимание и Госпоже Вейра, и своей подруге. Официально он ни на одной из них не женат, но это не редкость для всадников, часто меняющих партнёра.
Какое же удивление и в то же время самодовольство испытывает Т’геллан, когда в крайне необычных обстоятельствах узнает о том, что Миррим беременна!
«Тогда, к всеобщему удивлению, Тана [дельфин] преподнесла сюрприз: «У тебя внутри ребёнок».
— ЧТО? – закричала Миррим, всем телом повернувшись к [говорящему] дельфину.
— Тана видит младенца.
— Что ты сказала? Подожди, подожди минутку, ты, ты, рыба! – возмутилась Миррим. От пережитого потрясения её сильно загоревшее лицо побледнело.
— Что там только что сказало это существо? – потребовал ответа Т’геллан, продвигаясь в воде к своей помощнице и положив руку на её плечо. <…> Т’лион сглотнул и запнулся, увидев самодовольное выражение его брата. <…>
— Я знаю, — сказала Тана. – Мы всегда знаем. Сонар говорит правду о женском теле».
Энн Маккефри, «Дельфины Перна»
— ЧТО? – закричала Миррим, всем телом повернувшись к [говорящему] дельфину.
— Тана видит младенца.
— Что ты сказала? Подожди, подожди минутку, ты, ты, рыба! – возмутилась Миррим. От пережитого потрясения её сильно загоревшее лицо побледнело.
— Что там только что сказало это существо? – потребовал ответа Т’геллан, продвигаясь в воде к своей помощнице и положив руку на её плечо. <…> Т’лион сглотнул и запнулся, увидев самодовольное выражение его брата. <…>
— Я знаю, — сказала Тана. – Мы всегда знаем. Сонар говорит правду о женском теле».
Энн Маккефри, «Дельфины Перна»
Тем не менее, новость лишь укрепляет отношения между Т’гелланом и Миррим. И, судя по всему, бронзовый Монарт участвует в брачных полётах за зелёной с такой же охотой, как и за золотой. Поэтому Предводитель Восточного Вейра и его помощница – одна из самых крепких пар на Перне, несмотря на порушенные ими традиции и тяжёлый характер Миррим.
Завершает наш обзор традиционных отношений ещё одна небезынтересная пара – мастер-арфист Робинтон и Сильвина, хозяйка Зала арфистов. В детстве между ними завязывается простая дружба, а затем арфист отправляется в своеобразную командировку в другой холд. Вернувшись уже повзрослевшим, Робинтон осознаёт, что и Сильвина тоже изменилась; девушка тем временем оказывает ему знаки внимания – ей явно нравятся гибкий ум юноши и его талант.
Командировки в холды для арфистов – обыденное явление, и потому Робинтон вскоре снова оказывается вдали от цеха. Там он знакомится с девушкой по имени Касия, приятной во всех отношениях. Между ними завязывается роман, и арфист на время забывает о Сильвине, которая могла стать для него чужой за Обороты отсутствия в цехе. Но эта любовь оканчивается трагически – во время свадебного путешествия их небольшой корабль попадает в бурю, и жена Робинтона сильно простывает, а затем умирает после продолжительной болезни.
После гибели любимой арфист долгие Обороты не может прийти в себя. Но он ещё молод, а время и жизнь требуют своего – и Робинтон снова возвращается к подруге детства.
«После того, как Робинтон достаточно долго пробыл в цехе, их былая дружба возродилась, а потом как-то само собою вышло, что Сильвина стала частенько делить с ним постель. У неё хватало такта не заговаривать о печали в глазах Робинтона, хотя она знала, что за десять Оборотов его воспоминания о Касии так и не потускнели. Сильвина принимала Робинтона таким, какой он есть, и ничего от него не требовала, и за это Робинтон был ей глубоко признателен».
Энн Маккефри, «Мастер-арфист»
Энн Маккефри, «Мастер-арфист»
Сильвина так и не становится женой Робинтона, даже когда беременеет – она знает, что тот не в силах забыть Касию. На тот момент её любимый уже стал мастером-арфистом Перна. Впору было ожидать, что ребёнок родится не менее умным и талантливым, чем его отец, но и этому не суждено сбыться. Во время родов пуповина обмоталась вокруг шеи сына Робинтона, и мальчик Камо родился умственно отсталым. Нельзя сказать, что арфист винит в этом Сильвину, но он понимает, что их союз вряд ли может дать Перну нового гения. Робинтон полностью отдаётся работе, которую можно назвать его новой любовью, а Сильвина остаётся лишь подругой.
Напоследок отметим, что Робинтон не терял надежды оставить здорового потомка. Намёками показано его неравнодушное отношение к Менолли, талантливой арфистке. Однако она слишком молода для мастера, и отдаёт предпочтение его помощнику Сибеллу. К огромному сожалению, гений Робинтона уникален для Перна, и у мастера-арфиста так и не появилось больше сыновей или дочерей.
Завершая часть про традиционные отношения, можно сделать вывод, что большинство из них в книгах цикла «Всадники Перна» построены на драматизме или трагедии. Но то же самое касается и большинства нетрадиционных отношений.
***
Во второй части данной статьи будут по возможности представлены все известные случаи нетрадиционных отношений, которые так или иначе упоминаются в книжном цикле «Всадники Перна» писательницы Энн Маккефри и её сына Тодда. Мы рассмотрим причины, побудившие авторов цикла к тому, чтобы затронуть данную щекотливую тему, и проанализируем взаимоотношения персонажей цикла.
Начнём с того, что в самом первом романе цикла – «Полёт дракона» — никаких особых намёков на гомосексуализм. Тем не менее, предпосылки к тому, что данные отношения могут появиться в дальнейшем, в романе имеются. Из произведения становится ясно, что из всех разновидностей драконов Перна самками являются только золотые и зелёные, причём последние не приносят приплода, но весьма любвеобильны. Королевы драконов, золотые самки, выбирают себе в пару только девушек, чего нельзя сказать о зелёных – на Рождении, где Лесса стала всадницей золотой Рамоты, остальные девушки не смогли запечатлеть, но при этом маловероятно, что в кладке вовсе не оказалось зелёных самок. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что новоиспечёнными всадниками зелёных драконов стали мальчики. При этом голубые, коричневые и бронзовые самцы, как правило, выбирали себе в напарники только подростков мужского пола. Из этого правила в цикле есть единственное исключение, но о нём упомянем несколько позже.
Зёрна, посеянные в «Полёте дракона», дали первые всходы уже во втором романе, «Странствиях дракона». В первой же главе Ф‘нор на Канте отправляется в мастерскую цеха кузнецов и наблюдает сидящих на скалах зелёную самку и коричневого дракона. Кант отказывается присоединиться к ним.
Ф‘нор тут же подмечает, что шкура зелёной слишком блестящая, что означает готовность к брачному полёту.
"— Присоединишься к ним? — спросил он коричневого.
"Они — вместе", — многозначительно ответил Кант.
Словно подтверждая это, зелёная Бет придвинулась к коричневому Сементу; тот развернул крыло, нежно прикрыв им подругу. Разглядывая блестящую шкуру самки, Ф'нор подумал, что, учитывая отношения драконов, всадникам не стоило брать эту пару из Вейра.
Когда они пролетели над скалой, Ф'нор похлопал Канта по мощной шее, но тот, видимо, не нуждался в утешении. "Ещё бы, — подумал Ф'нор с лёгким самодовольством, — он не испытывает недостатка в партнёршах!"
Энн Маккефри, "Странствия дракона"
Но ничего не говорится об отношениях Ф‘нора с всадниками или всадницами зелёных, а его дальнейший роман с Брекки показывает традиционную сексуальную ориентацию коричневого. Видимо, во время полётов с зелёными, имеющими всадников-мужчин, Ф‘нор предпочитал женщин из Нижних Пещер (поскольку в любом случае во время брачных полётов всадником овладевала та же страсть, что и драконом, необходимо было иметь сексуального партнёра на случай, если не было желания заниматься этим с мужчиной). Точно также наверняка поступали и те всадники зелёных, которые не были гомосексуалистами.
Войдя в мастерскую кузнецов, Ф‘нор застаёт там двоих всадников-мужчин из Форт Вейра, о чём-то разговаривающих с помощником мастера. Один из них, оказавшийся всадником зелёной, ведёт себя вызывающе и агрессивно, а второй пытается его успокоить, явно осознавая, что холдеры не должны стать свидетелями брачного полёта и того, что последует за ним (большинству всадников не нужны лишние слухи о разврате в Вейрах). Но всадник зелёной упорствует, завязывается драка, и он ранит Ф‘нора. Спутнику драчуна всё-таки удаётся вывести всадника наружу, и они улетают на своих драконах (видимо, брачный полёт состоялся уже в Вейре).
Из этой сцены можно сделать вывод, что двое всадников были гомосексуалистами, а поведение всадника зелёной объясняется возбуждённым состоянием самки и его желанием забрать у кузнеца кинжал.
Почему же Энн Маккефри вообще обратилась к этой теме? Не проще ли было сделать так, чтобы зелёные самки запечатляли только девушек? Всё дело в том, что в США и в Британии во время написания романов «Полёт дракона» и «Странствия дракона» уже шла сексуальная революция, и кроме тех, кто придерживался традиционных взглядов на отношения, были и гомосексуалисты, и лесбиянки. Мы не можем сказать, насколько Энн, светлая ей память, оправдывала нетрадиционные отношения, но она не могла не коснуться данной тематики в своих произведениях. Практически любой писатель в западных странах в 60-х и 70-х гг. вносил элементы гомосексуализма в свои произведения. Кроме того, писательница уже не могла перечеркнуть написанное в первом романе, и поэтому решила всё же раскрыть тему во втором. К тому же, по большому счёту, она сделала это не открытым текстом, а лишь несколькими намёками и фразами.
В романе «Морита – повелительница драконов» гомосексуальные отношения также присутствуют в качестве многозначительных намёков. К‘лон, всадник голубого Рогета, неоднократно летает к своему «другу» А‘мурри – зелёному всаднику из Вейра Айген. Причём К‘лон искренне беспокоится о своём избраннике, когда тот заболевает – ведь на тот момент уже стало известно, что Великий Мор (эпидемия, разразившаяся на Перне) унёс не одну жизнь.
Предводитель Форта не одобряет отношений между двумя всадниками. Но во время Мора любовь К‘лона к А‘мурри только возрастает. Он со слезами на глазах сообщает Лери, старой Госпоже Форта, о том, что у друга пневмония. К‘лон искренне переживает за своего сексуального партнёра, они привязаны друг к другу:
«— Я должен был повидать А‘мурри, — оправдывался К‘лон. – Я должен встречаться с ним. И буду встречаться при удобном случае! <…> Мне тоже надо видеть А‘мурри, — слёзы покатились у него из глаз»
Энн Маккефри, «Морита – повелительница драконов»
Не менее эмоциональные и драматические гомосексуальные отношения есть и в романе «Глаз дракона». Один из персонажей произведения – синий всадник по имени П’теро выполняет рискованный трюк, о котором другой бронзовый всадник размышляет следующим образом:
«К’вин надеялся только, что опасный трюк произвёл-таки впечатление, на которое рассчитывал влюбленный П’теро. Его дружок, несомненно, стоит сейчас внизу, умирая от страха, и вечером П’теро соберёт желанный урожай. К’вин мечтал о том, чтобы на Запечатлении зелёных драконов почаще получали бы девушки».
Энн Маккефри, «Глаз дракона»
Энн Маккефри, «Глаз дракона»
Переживавший за своего друга М’ленг, всадник зелёной Ситы, устроил ему выговор, на который не решился бы и Предводитель Вейра. Это ещё раз показывает, насколько гомосексуальные пары на Перне привязаны друг к другу и способны переживать за судьбу своего партнёра. Но ещё более показателен другой случай в том же произведении.
П’теро и М’ленг отправляются на Южный континент поохотиться. Предоставив своим драконам возможность самостоятельно погоняться за расплодившимися местными стадами, они уединяются на скальной гряде. Но внезапно происходит неожиданное – охотники превращаются в добычу…
«М’ленг поднырнул под руку П’теро.
— О, ну ты и горячий. Как бы нам не обгореть на солнце.
— Не обгорим, если будем двигаться.
— Ну, ведь мы будем двигаться, разве нет?
Они были счастливы в обществе друг друга. <…> Они мало что замечали, пока одновременно не случилось следующее: в голове П’теро раздался гневный вопль Ормонта, а сам он от удара сзади рухнул на М’ленга с такой силой, что разбил подбородок, острые камни врезались в его тело. <…> П’теро сквозь боль пытался вырваться из лап напавшего сзади животного».
Энн Маккефри, «Глаз дракона»
— О, ну ты и горячий. Как бы нам не обгореть на солнце.
— Не обгорим, если будем двигаться.
— Ну, ведь мы будем двигаться, разве нет?
Они были счастливы в обществе друг друга. <…> Они мало что замечали, пока одновременно не случилось следующее: в голове П’теро раздался гневный вопль Ормонта, а сам он от удара сзади рухнул на М’ленга с такой силой, что разбил подбородок, острые камни врезались в его тело. <…> П’теро сквозь боль пытался вырваться из лап напавшего сзади животного».
Энн Маккефри, «Глаз дракона»
Как выяснилось, на двоих влюблённых напали львы, потомки тех зверей, что развёл некогда один из первопоселенцев, биолог Тэд Табберман. Завязалась кровавая схватка, но на помощь всадникам пришли их собственные драконы, а затем прибыла подмога из Вейра. После этого оба всадника волновались друг за друга, ведь полученные обоими раны были весьма велики. Тем не менее, всё обошлось, а дружба М’ленга и П’теро стала лишь ещё крепче.
Вообще, первое по хронологии Перна упоминание о проблеме с зелёными драконами и о нетрадиционных отношениях принадлежит Торен, золотой всаднице:
«Торен задумалась. Синий всадник предпочитал юношей девушкам. А Шон предпочитал, чтобы как можно меньше подвижных и быстрых зелёных драконов пропускали сражения из-за того, что их всадницы беременели».
Энн Маккефри, «Второй Вейр».
Таким образом, в цикле «Всадники Перна» есть достойное оправдание ситуации, сложившейся относительно выбора зелёных самок – постоянные сражения с Нитями не всегда годились для девушек, плюс любвеобильность этих драконов провоцировала частую беременность их всадниц.
Кроме мужских взаимоотношений, в книгах присутствует и любовные романы между женщинами. В произведениях Тодда Маккефри «Драконья кровь», «Драконье сердце», «Девушка драконов» рассказывается о том, как бывшая младшая госпожа Форт Вейра по имени Фиона отправилась на несколько Оборотов назад вместе с группой всадников в Айген Вейр. Она вынуждена была это сделать, чтобы спастись от страшной эпидемии, поражающей и убивающей драконов. Затем, когда она вернулась, для неё прошло долгих три Оборота, но для жителей Форта, в том числе и её верной подруги Ксинны – три дня. Их взаимоотношения изменились после того, как Фиона побывала в прошлом.
«— Я люблю тебя, ты – моя лучшая подруга, и я скучала по тебе.
— Но ты так повзрослела!
Фиона уловила множество оттенков в этой фразе Ксинны и легко кивнула:
— Да, согласилась Фиона, скривив губы. – Ты ещё хочешь дружить?
Ксинна сжала губы, но ничего не сказала, вместо этого она, закрыв глаза, прижалась к Фионе. <…> Она [Фиона] понимала, что если будет продолжать дружбу с Ксинной, она должна аккуратно объяснить ей, что, принимая её любовь, никогда не будет её возлюбленной».
Тодд Маккефри, «Девушка драконов» (Dragongirl)
— Но ты так повзрослела!
Фиона уловила множество оттенков в этой фразе Ксинны и легко кивнула:
— Да, согласилась Фиона, скривив губы. – Ты ещё хочешь дружить?
Ксинна сжала губы, но ничего не сказала, вместо этого она, закрыв глаза, прижалась к Фионе. <…> Она [Фиона] понимала, что если будет продолжать дружбу с Ксинной, она должна аккуратно объяснить ей, что, принимая её любовь, никогда не будет её возлюбленной».
Тодд Маккефри, «Девушка драконов» (Dragongirl)
Из приведённого отрывка можно сделать вывод, что после долгой разлуки у пары, поддерживающей нестандартные отношения, может случиться разлад, хотя дружбу при этом они сохранят. Неоднозначность этой ситуации заключается ещё и в том, что Ксинна, пожалуй, единственная на Перне женщина, ставшая всадницей синего дракона – самца. По мнению автора, подобный неординарный случай произошёл только потому, что Ксинна в душе чувствует себя больше мужчиной, нежели женщиной.
«Меланви, пожилая, бывшая управительница Вейра, <…> презирала и ненавидела Ксинну из-за её природы. Той природы, которая никогда не позволит Ксинне запечатлеть королеву драконов».
Тодд Маккефри, «Девушка драконов» (Dragongirl)
К сожалению, пока невозможно с определённостью сказать, чем же закончились взаимоотношения девушек, поскольку официального перевода многих романов Тодда пока что нет, а фанатский ещё не завершён.
В заключение хочется отметить, что в цикле не описано ни одного случая нетрадиционных сексуальных отношений в холдах или мастерских (кроме неканоничных слэш-фиков). Момент, который мог потенциально попасть в эту категорию — эпизод в "Морите — повелительнице драконов", когда целитель Вейра Берчар по какой-то причине ночует не у себя, а в вейре зелёного всадника С'гора. Однако их гомосексуальные отношения не показаны ни единым намёком, а целитель мог просто настолько вымотаться за день, что прилёг отдохнуть в первом попавшемся месте (ведь не все вейры всадников были недоступны с земли или из другого помещения), вызвав смущение обнаружившего Берчара всадника.
